Почти прошел второй год нашего пребывания в Канаде, а мне все никак было не засесть за нынешнюю главку. Причины понятны — к местной жизни мы уже привыкли, глаз замылился, и «туристических» впечатлений, о которых хочется рассказывать всем, все меньше. Живем мы не скучно, но весьма приватно, и большая часть наших семейных событий уже не представляет этнографического интереса. Разве только когда о них рассказывает, в своем неподражаемом стиле, в письмах родственникам Соня:
Мы уже почти два года живем в Канаде, и нам очень хорошо. У меня выпал зуб, и я опять получила 2 доллара. Если ты не знала — у нас в Канаде так принято: зубы кладешь под подушку, к тебе ночью фея приходит, забирает зуб и кладет денежку. Мне она всегда 2 доллара дает. Emily P., моей однокласснице, она дала 1 доллар. Кому как.
Почти всю зиму и весну мы провели в долгом ожидании одного важного события, после которого можно было наконец с чистой совестью взяться за перо и поведать о результатах.
Окончание курсов. Чтобы получить водительские права, мне нужно было пройти трехступенчатую проверку: сначала зачет своему инструктору, потом выпускной экзамен на курсах — и сам государственный тест. Зачет удалось сдать только с третьей попытки, в октябре. Хотя за рулем я к этому времени чувствовала себя уже гораздо увереннее (после кучи дополнительных уроков — стандартного
Принимает его уже другой человек. Машина, по виду точно такая же, что и у моего инструктора Марка, на деле оказалась гораздо более трудноуправляемой — вместо легкого касания приходилось жать на тормоза со всей силы, чтобы машина хоть как-то среагировала. Да еще инструктор с места в карьер вывел меня на хайвей, не дав освоиться с машиной в тихом месте. Но чувствовала я себя за рулем более-менее спокойно, и хотя без разных мелких ошибок не обошлось, отъездила, как мне казалось, вполне прилично. И обидно же было выяснить, что он мне наставил кучу штрафных очков за все повороты — за то, что я перед ними не оглядывалась через плечо. Хотя на теории нам об этом и говорили, с Марком мы этот прием совсем не отрабатывали — видать, он настолько не верил, что я могу просто нормально повернуть, что на такие мелочи уже решил не обращать внимание ;) Но мне все-таки повезло: за то, что машина была другая и «с характером», полагалась скидка — и она-то и позволила мне проскочить опять, примерно с теми же баллами. Уф. Пожимание рук и недельное ожидание идущих по почте документов об окончании курсов.
Road test. Получив сертификат, я сразу пошла в местную контору Access Nova Scotia и заплатила 40 долларов за сдачу дорожного теста. Сдавать его я собиралась на машине Марка, так что позвонила в офис, сообщив номер своей квитанции, — а они уже сами договорились о времени тестирования и назначили тренировочные часы. На курсах пакет «road test» стоит еще одну сотню долларов и рассчитан на 3 занятия: одно накануне теста, второе непосредственно перед сдачей — и сам тест. Его удобно заказывать и отдельно, если уже имеешь водительский опыт и надо только немного освоиться с местными правилами, а своей машины для сдачи экзамена нет.
Вообще говоря, требования в школе Young Drivers гораздо выше, чем для получения водительских прав, — нужно не только уметь управлять машиной и соблюдать дорожные правила, но и применять все навыки безопасного вождения, разработанные авторами курса. Так что нередко студент, с трудом вытянувший экзамен у инструктора, сдает государственный тест без единой помарки. С другой стороны, кое в чем требования у школьных и государственных инструкторов не совпадают. Например, при сдаче теста нужно тормозить у самого перекрестка, не оставляя перед собой запасного пустого пространства, рекомендуемого на наших курсах. Поэтому два занятия перед тестом проходят под лозунгом «а теперь ненадолго забудем то, чему вас учили в школе, и будем ездить так, как требуют официальные правила».
В день сдачи настроение с утра у меня было довольно праздничное, да еще и Марк всячески подбадривал, уточняя, поеду ли я потом домой на его машине или останусь, чтобы сразу получить карточку с лицензией. Правда, экзаменаторша оказалась невысокой пожилой «преподшей», коих я недолюбливала еще со времен института. Ну ладно, стараюсь отогнать нехорошие предчувствия... И во время езды краем глаза вижу, что она то и дело чиркает в моем экзаменационном листке. Настроение падает, и ошибки от нервов и невнимательности идут одна за другой. Самое обидное, что сразу видишь ошибку — но уже ничего не можешь с ней поделать. Тут и невыключенный после смены полосы поворотник, и непропущенная после парковки у обочины машина, и неправильная остановка на большом перекрестке. Так что сдачу я проваливаю с треском.
Но делать нечего — не бросать же все на финишной прямой. Иду по второму кругу: опять оплата, звонок в офис и двухнедельное ожидание назначенной на конец ноября пересдачи. Как назло, погода начала ухудшаться, никакой дополнительной практики не было, и ко второму экзамену я пришла с теми же умениями, что были и на первом. Веры в то, что что-то принципиально изменится в оставшиеся два дня, не было. Даже если не учитывать все мои ошибки, одни штрафные очки за дерганый возврат руля на поворотах уже превышали допустимый максимум (45). Я пожаловалась на это инструктору — и он, за полчаса до теста, предложил мне плюнуть на так и не освоенное «hand — over hand — over hand» и давать рулю просто скользить под ладонями — для теста сгодится. Я пробую — и машина поворачивает гораздо плавнее. Ну что ж, хоть об этом теперь можно беспокоиться не так сильно.
Экзаменатор уже другой, седой бородатый дядька с палочкой. И Марк на прощание подмигивает — дескать, все ОК, повезло (ну, про первую-то тетку он тоже положительно отзывался, так что заранее обнадеживаться не будем). Поехали. Маршрут другой, и только на первом большом повороте в моем листке появилась пометка. А потом смотрю — экзаменатор в него уже и не заглядывает, только указывает направление да расспрашивает меня между делом о том, как нам живется в Канаде. Покатались по району минут десять, никаких маневров по пути не делая, вернулись на парковку, встали точно посередине пакровочного места (и тут повезло — далеко не всегда это у меня выходило настолько четко) — все! Только 10 очков за неуверенный поворот и подпись на моих ученических правах о сдаче. На крыльях отыскиваю Марка в фойе, возвращаю ключи от машины, и минут через 15 уже держу в руках новенькую пластиковую карточку. Я с правами!
Машина. Но сразу же покупать машину мы не планировали.
Но что покупать? Мы давно уже положили глаз на минивен Honda Odyssey. Но стоит он дороговато: новый — 34 тысячи, а старых по объявлениям практически нет, а если и попадаются, то не дешевле восемнадцати. Нам же не хотелось сейчас вкладывать много денег в колеса — в наступающем году нас ожидала куда более фундаментальная трата: собственный дом. Так что решили пока обойтись обычным японским седаном начала
Знакомые посоветовали обратиться в какую-нибудь контору, предлагающую проверку б/у автомобилей («pre-purchasing inspection»). Я договорилась с механиком о встрече на 15 декабря. И захватила с собой только газетку с объявлениями. Тут выяснилось, что по телефону мы друг друга не совсем поняли. Обычно ему уже привозят машину, и он только проверяет, соответствует ли она заявленной цене. Но какой смысл мне одной куда-то ехать и что-то выбирать, если специалист уже с первого взгляда может сказать, стоит ее вообще смотреть или нет? Так что механик махнул рукой и — так и быть — согласился поездить со мной прямо по отмеченным точкам и выбрать конкретную машину. А ведь его грузовичок даже для перевозки одного пассажира не предназначен. Пришлось мне примоститься на каких-то ящиках, отдать газету в промасленные руки Стивена, и развлекать его по дороге рассказами о том, как в России воруют автомобильные дворники и магнитофоны (кажется, он так и не смог мне до конца поверить...).
Первую дешевую Camry мы забраковали сразу, еще из окна грузовика, — вся в ржавчине. Вторым номером шла Honda Accord 92 года. С виду — вполне ничего, хотя километраж великоват, под 300. Взяли ключи, сели, поездили (Стивен за рулем, я рядом — права правами, а сходу мне чужую машину вести страшно). Вроде все неплохо, но потом внутренности машины механику не понравились — трансмиссия может в любой момент сдать. Ну ладно, решили пока посмотреть Nissan Stanza по последнему адресу. Приехали в Галифакс, Стивен пошел за ключами к дилеру, а возвратился от него с новостью — есть Honda Accord в очень хорошем состоянии за 7900, но тысячу нам предлагают скинуть (в газетных объявлениях этой машины, кстати, не было). 1991 год, 150 тыс. км, дорогая модель
Это заняло еще где-то полчаса. Вместе с налогом сумма как раз уложилась в восьмитысячный лимит, нами для машины отведенный. К сожалению, не было возможности заплатить сразу — деньги на Димином счету, дебетовая карточка такую сумму не покроет, а я не догадалась взять с собой пустой подписанный чек. Ну да ладно. Главное позади, и машина станет нашей, как только я доставлю чек. На все предприятие ушло три часа и сотня долларов Стивену за услуги (одна я бы потратила не меньше половины на такси по всем этим точкам).
Страховка. Перед отлетом в командировку Дима выписал чек,
Первые вылазки. А на следующий день моя серая Хонда стояла под окнами, с уже наклеенным временным номером. Когда-то я мечтала, как после покупки машины начну тренироваться ездить где-нибудь одна, в укромном месте... Но соблазн оказался сильнее, так что, засадив детей за компьютер, я сходу рванула в ближайший WalMart за креслом для Женьки (эх, надо было заранее спокойно купить, да не хотелось торопить события), и на следующий день мы уже разъезжали по городу все вместе. Конечно, совсем без ошибок по первости не обходилось, но в итоге все кончалось благополучно, несмотря на трафик, дождь и темноту. Да и народ в целом ездит довольно спокойно, регулярно пропуская желающего свернуть с дороги налево или сменить полосу в трафике.
И все-таки я пожалела, что не занялась покупкой машины раньше, в конце ноября, как только получила права. Уже выпадал снег, и с непривычки ездить было довольно сложно — полос и стрелок на асфальте не видно, город я знаю плохо (за исключением нескольких маршрутов, по которым мы всегда ездили с инструктором), перестраиваться из полосы в полосу в последний момент боязно. Так что не всегда мне удавалось сразу проехать в нужном направлении. Иногда заметишь стрелки перед самым поворотом — и вместо нужной дороги приходится ехать туда, куда они указывают, а потом опять кружить и выбираться на правильную. Так что я предпочитала ездить вместе с мужем: я за рулевого, он за штурмана. Но постепенно привыкала и запоминала, как лучше ехать, где проще сворачивать, где удобнее запарковаться. Зато ощущения от езды замечательные — настолько свободнее себя чувствуешь, когда не надо заранее планировать автобусные пересадки и время выхода из дома, а можно просто сесть и поехать.
Зимние забавы. Благодаря собственному средству передвижения эта зима прошла у нас гораздо веселее. Раз в неделю стали выбираться в бассейн: девчонки в лягушатнике, а мы по очереди следим за ними и плаваем-ныряем на глубине. Иногда заезжали в Макдональдс:
Макдональд — это такое кафе, и в некоторых Макдональдах есть лазалки. У нас здесь у залива (через залив уже город Галифакс) в Макдональде есть комнатка, просто где ты покупаешь еду и несколько столиков, и вторая комнатка — где лазалки и тоже несколько столиков. Там недавно повесили на двери бумагу, что нельзя делать. Я помню некоторое. Нельзя бегать, нельзя с игрушками играть и есть на площадке, нельзя с голыми ногами — только в носках. В Макдональде есть 2 горки, все их называют желтая и фиолетовая, качель и куча-куча всяких лабиринтов: вверх, вниз, вбок и в любую сторону. Там есть такое место на лазалке, похожее на тюрьму. У него есть 2 оконца с каждой стороны, и они с наружной стороны сделаны из ремней, что похоже на решетку, как в настоящей тюрьме. Я там с некоторыми детьми иногда разговариваю.
У Женьки сначала не получалось вверх карабкаться, но потом с Сонькиной помощью она так натренировалась и освоилась, что сама шуровала по всем этажам и переплетениям. А на бестолковую тамошнюю еду девчонки, по счастью, внимания не обращают, стаканчика пепси за доллар (новые порции в него можно доливать сколько хочешь бесплатно) им на два часа беготни вполне хватает.
Museum of Natural History. Нравится нам и местный музей природы — этакая смесь энтографического, зоологического и географического музеев с террариумом, скромно и со вкусом встречающая посетителей стендом с засохшими катышками обитателей окрестных лесов. Последнее, впрочем, действительно полезно — сразу можно определить, что за фауна водится по соседству. Детей, конечно, больше всего привлекают живые ящерицы и черепашки. Есть там и специальные «природоведческие» развлечения — например, нажать кнопку, прослушать запись звуков и отгадать, кто их издает. А меня насекомые-палочники очаровали.
Есть при музее и специальные занятия для детей, особенно в каникулы. Но Сонька у нас человек стеснительный, и мне так и не удалось уговорить ее там побывать. И от обучения плаванью в бассейне она отказалась категорически. Только самостоятельно бултыхается. Даже явно понравившиеся Соньке детские танцевальные ансамбли и театр, иногда выступающие в школе, не сподвигли ее на то, чтобы самой начать заниматься чем-нибудь после уроков. Но, может, хоть на будущий год созреет. А вот Женя наоборот — все рвется куда-нибудь ходить, особенно «кантевать» (танцевать) мечтает; до слез расстраивается, что в школу ее не берут. Так что, чувствую, с осени мне отлынивать уже не придется — будем ездить на какие-нибудь занятия для малышни.
Снег. Начинать водить машину зимой в любом случае сложно, а зимой, побившей рекорды по количеству снега за последнее
Рождество. Первая же запланированная относительно дальняя поездка в Галифакс на православное Рождество на такую метель выпала, что мы долго гадали — ехать самим или
Эй, ухнем. А один раз мы с Женькой в ловушку попали. Отвезли Соню с утра в школу, а выбраться не можем. Школа находится в низинке, с трех сторон надо идти на подъем. С первой горкой рисковать не хотелось — она прямо на большую дорогу выходит, застрянешь — все движение перекроется. На второй длинной горке машина встала на середине. Еле развернулись, попытались «взять» последнюю — маленькую, но крутую. И тоже никак. Неожиданно замечаю, как мимошедший молодой человек хипповатой наружности ставит свою переносную чашку с кофе в снег и начинает подталкивать машину сзади. Чуть-чуть движемся, но все равно сил на преодоление последнего метра не хватает. Но тут к нему присоединяется... шикарная дама в длинном драповом пальто и с крошечной сумочкой через плечо. И вот
Гараж. Хорошо, что у нас хоть дома проблем с парковкой машины нет. Я только сейчас поняла, как нам повезло — из всех окрестных апартментов наш единственный оказался с подземным гаражом. Хотя, конечно, когда мы искали квартиру, об этом совсем не думали. Стоит он дополнительные 20 долларов в месяц, и с нового года для меня как раз выделили местечко. Так что мы налегке садились в сухую машину и выезжали по более-менее прочищенной трактором дороге. А вот те, кто оставлял машины снаружи, по утрам долго возились со скребками и лопатами. Хуже всего приходилось владельцам частных домов, вынужденным, кроме того, прокапывать узкие коридоры для своих машин в сугробах, наваленных тракторами вдоль дорог.
Хрустальный город. Зато каким потрясающе красивым может стать город от одного резкого скачка температуры! После оттепели с моросящим дождем за вечер так подморозило, что ветви деревьев покрылись блестящей корочкой льда. Провода над дорогой украсили гирлянды сосулек. Вот только соснам худо пришлось — лед каждую иглу облепил, и поникшие ветви с трудом выдерживали такую тяжесть. А неделю сиявшее на ясном небе солнце играло, блестело и переливалось в них мириадами бликов. Когда сосульки начали-таки подтаивать и падать на дорогу, под колесами такой хруст стоял, что, казалось, по стеклянным осколкам едешь. Да и без обрывов проводов не обошлось — мы без интернета полдня посидели, а кое-где и света не было.
По берегам замерзающих рек. Но все эти трудности не могли удержать нас от загородных автомобильных прогулок. Как-то почти наугад свернули с шоссе в сторону; асфальтовая дорога незаметно перетекла в просто заснеженную, причем осталась от нее одна узкая колея, довольно глубокая (дном постоянно по снегу шкрябали). По бокам — скалы, лес и снег. Вначале иногда попадались еще более-менее обжитые участки у редко стоящих домов, но нас исследовательский инстинкт вперед подталкивал. А потом все пропало: дорога, лес — и больше ничего. В одном месте я попробовала развернуться, но колея узкая, снег рыхлый, машина задом по нему не идет, только вперед на первой передаче... хорошо, я вовремя сообразила и успела-таки вырулить в прежнем направлении. А то бы встали поперек колеи — вот было бы весело :-/ Но в конце концов доехали мы все-таки до конечного пятачка у излучины реки, развернулись, полюбовались на воду (течение в этом месте быстрое, не замерзает) и пошкрябали дном по колее обратно. Места очень красивые, но дыхание я с облегчением перевела, только когда мы обратно на асфальт выбрались.
Поиск дома. Конечно, за город ездили мы не просто так. Еще с осени мы решили приступить к поискам собственного жилья. И начали регулярно просматривать предложения на www.mls.ca и изучать сайты местных риэлтерских фирм с описаниями районов Halifax Regional Municipality (объединяющей Галифакс, Дартмут, Бедфорд и окрестности), типов домов и диапазонов цен. Завязалась переписка с владельцами одного из риэлторских сайтов, в результате чего они и стали нашими агентами. Дело, правда, осложнялось тем, что, кроме некоторых районов Дартмута, мы практически нигде не бывали и судить могли только по карте. И местных частных домов изнутри почти не видели. Так что поначалу мы и сами не могли толком сформулировать свои запросы, и первые дома для просмотра выбирали почти наугад (единственной константой было разве что требуемое количество спальных комнат). Планы сначала были вполне обычные — перепродающийся дом в каком-нибудь приличном городском райончике, подальше от суеты центральных улиц и поближе к природе.
Самый центр города для вольготного житья пригоден мало. Дома стоят очень плотно (расстояние между соседними может быть всего несколько метров), совсем близко к дороге и только с крохотными задними двориками. И машин по будням море, все обочины и случайно оставшиеся пятачки забиты местами для парковки — все-таки старый город совсем нынешним потребностям не соответствует. Вот просто пешком там погулять — это другое дело ;) Немного дальше от центра уже просторнее, но многие районы выглядят сравнительно бедно: дома простенькие, чаще небольшие и без гаражей, зато с заборами, отнюдь не добавляющими шарма. К тому же скопления частных домов перемежаются (а местами и почти полностью выживаются) апартментами.
Гораздо интереснее недавно разработанные окраины: шикарные домины с кирпичной облицовкой, башенками-выступами, гаражами и довольно просторными участками. Но одно дело — бродить по улице и любоваться, а другое — представить себя живущими в этом месте. И пыл как-то сразу убавляется. Участки все равно в среднем находятся в пределах
В леса! Так что от мысли осесть в городе мы отказались довольно быстро и переключили поиск на ближайшие окрестности. Единственным ограничением для нас было наличие кабельного интернета, хотя в последние годы он уже начал распространяться по всей округе. Конечно, чем дальше от города, тем участки больше, уже порядка
Дом такой, какой хочу. К новому году наши планы созрели окончательно: ищем красивый участок, подбираем проект дома в строительной фирме и получаем свой «dream home» в готовом виде. По деньгам разница между однотипными новыми и перепродающимися домами небольшая. Правда, с покупки нового дома, как и с любого товара в магазине, надо платить
Лотерея. Подходящий проект агент предложил довольно быстро, и мы даже смогли походить по строящемуся образцу и соотнести свои впечатления от чертежа с реальностью. С участком («лотом» по-здешнему) дело обстояло хуже. На восток от Дартмута разрабатывались в основном густые болотистые или скалистые еловые леса (black spruce), на вид совсем не презентабельные. Вид на озеро мог бы скрасить впечатление, но таких предложений было уже совсем мало (лоты у воды или хотя бы с видом на воду ценятся выше и расходятся в первую очередь). Забираться на север, вглубь полуострова, нам в любом случае не хотелось — с самого начала мы не представляли себе жизни иначе как на берегу моря или, по крайней мере, не слишком далеко от него.
Так что оставалось попытать счастья на другой стороне залива, на юго-запад от Галифакса. И тамошняя природа с первого взгляда понравилась нам гораздо больше. Красивые смешанные леса (в основном ели да березы, изредка к ним добавляются сосны). Скалы местами просто потрясающие. И кабельный интернет распространен гораздо дальше, практически по всему побережью вплоть до St.Margaret’s Bay. В одну из поездок наконец побывали у главной достопримечательности нашей провинции — маяка в Peggy’s Cove. Это место нам особенно дорого: панорамная фотография тамошнего побережья, которую мы когда-то отыскали в
Дело с поисками продвигалось, правда, не так быстро, как хотелось бы. Дорога дальняя, темнело зимой рано, и после школы мы едва успевали посмотреть одно-два места за поездку. Да еще — то погода испортится, то дети заболеют, то работы невпроворот...
Можжевеловая гряда. Только перед самой Пасхой мы сделали окончательный выбор и подписали договор на покупку участка с месячным «условным» сроком (так называемый conditional offer). За это время нужно было выбрать строителей и согласовать наши планы с ними и с предыдущим владельцем — той фирмой, которая разрабатывает этот район и продает участки. Эта же фирма составляет правила строительства и использования земли, которые мы должны подписать перед покупкой.
Свой набор такого рода правил существует в любой местности. Обычно в них входит использование лота только для одного семейного дома, отсутствие заборов, бельевых веревок, видимых с улицы тарелок спутниковой связи, запрет на внешнюю рекламу (кроме рекламы продающихся домов ;) Наш район считается довольно-таки аристократическим, так что, кроме перечисленного, добавляется обязательный гараж для машины, подземное расположение всех кабелей (что в Канаде встречается довольно редко), использование только натуральных материалов во внешнем оформлении зданий (т.е. кирпича и дерева, а не дешевого пластика «под древесину»). И даже запрет на накладные декоративные рамы на окнах — вот уж что хорошо, то хорошо: любовь здешних жителей к этим фальшивым тюремным решеткам «под старину» мы никогда понять не могли.
 панорамное фото (138К) |  |
Единственный недостаток — от города далековато: полчаса по хайвею до центра Галифакса. Но ведь нам не надо на работу каждый день мотаться, а раз в неделю по делам можно и съездить. Местный большой торговый центр (продукты, банк, врачи, стадион, библиотека) от нас в 10 минутах езды, на северной оконечности залива; в тех же краях и школа. Кроме того, в пределах пешей досягаемости на шоссе есть клуб для детей и маленький магазинчик. Так что не пропадем. Вообще говоря, эти места уже хорошо обжиты, практически вся береговая линия вдоль залива заселена, сейчас разрабатываются только оставшиеся пятачки вроде нашего.
Строительную фирму мы выбрали в мае, сравнив предложенные цены у трех рекомендованных нашими агентами контор. Деревянно-каркасные дома (в России их так и называют — канадскими) строят быстро, весь проект собираются завершить за 10 недель. Так что с самого начала июня, как только будет получено разрешение на строительство у местных властей, они приступят к работе. Предварительно осмотрев лот вместе с нами и выбрав точное место расположения дома, а так же выяснив, какие деревья вокруг можно срубать, а какие обязательно оставить. И к середине августа, если не случится никаких непредвиденных задержек, дом будет готов. Как раз успеем переехать и слегка освоиться на новом месте перед началом учебного года. И девчонки наконец получат по собственной отдельной комнате с балконом.
Я в последнее время люблю играть в Винни-Пухов и Пятачков, в Кроликов и Кристоферов Робинов, в русалок и динозавров. Я себе сделала домик, чтобы играть в Пятачка. У меня там есть кухня, спальня, прихожая, балкон и две двери. Одна главная дверь, и другая — черный ход. Вот как обойти весь дом. Надо войти в либо в переднюю дверь, либо в заднюю. Вот как входить в переднюю. Надо войти прямо, ты оказываешься в прихожей. Потом налево, там одна ступенька и балкон. На балкон выходишь, оглядываешься (если хочешь), потом поворачиваешься и идешь в кухню. За кухней мой bedroom, в общем моя спальня. Еще за кроватью и столом есть небольшая кладовка, у меня там есть все что угодно. У меня там есть 2 пачки бумаги — белой и разноцветной. Все стены я смастерила из двух стульев, стола, доски для мела и ковра. Это было довольно легко.
Водопровод. Большой интерес у всех наших родственников и знакомых вызывает вопрос «удобств». Все очень просто. Дом, до которого не дотянуты городская вода и канализация, живет со своим собственным артезианским колодцем и так называемым септиком — подземным баком, заселенным специальными бактериями, которые перерабатывают всю канализацию в компост. Септик опорожняется специальной службой раз в 20 лет, все остальное время его не замечаешь. Перекачивание воды из колодца в большой резервуар в доме и нагрев воды автоматизированы, так что весь водопровод с точки зрения пользователя работает так же, как в городской квартире. Вот только перед покупкой загородного лота надо выяснить, был ли он уже осмотрен специалистами из Department of Health — они должны подтвердить качество местной воды и дать разрешение на постройку конкретного вида колодца и септика.
Отопление в новых домах, как правило, электрическое, в старых чаще всего каталитическая мазутная печка, которая стоит в подвале и работает автоматически. Первое безопаснее, дешевле для установки и чище с экологической точки зрения, второе — дешевле в использовании. Хотя при современном уровне изоляции и утепления окон разница в цене может быть не очень существенной. Камины же в обогреве жилья важной роли не играют — это, скорее, просто дань традиции. И даже наоборот, дом больше остывает через открытые трубы, чем нагревается во время топки. Так что мы решили поэкономить и обойтись пока без «домашнего очага».
Хвойная путаница. Заинтересовавшись тем, что же именно растет на участках, пересмотренных нами в эту зиму во множестве, мы проштудировали некоторое количество литературы о флоре нашей провинции (лучший источник — здесь), нашего континента, а заодно — для сравнения — и России. Хотя определять растения зимой — под снегом и без листьев — не так-то просто, выяснилось немало интересного.
В частности, «южная» флора, часто украшающая городские палисадники, в дикой природе тут не встречается — кипарисовики, рододендроны и прочую экзотику садоводы разводят искусственно, а на зиму небольшие посадки прикрывают от снега. Здешнее же дерево, напоминающее по форме крымский кипарис, — это, вероятнее всего, «северный белый кедр» (northern white cedar, на латыни — Thuja occidentalis), в свою очередь совсем не похожий на «кедр» сибирский. (Как известно, настоящие кедры (лат. Cedrus) растут только в Средиземноморье и в Гималаях; не раз, однако, первооткрыватели-христиане, знакомые с этим растением только по библейским рассказам, не долго думая обзывали кедрами те деревья, которые выделялись своей красотой или пользой. Так сосна сибирская стала «кедровой» за вкусные орехи и длинные мягкие иглы, а здешний кипарисообразный «северный белый» — за то, что его хвоей вылечилась от цинги экспедиция Жака Картье, первооткрывателя Канады. Благодарный Картье не пожалел и еще более звучного имени для этого дерева — arbor vitae, «древо жизни».)
Упомянутые же мною «очень красивые хвойные» — это красная и белая сосны. Последняя (white pine, на латыни Pinus strobus) — самый распространенный здесь вид сосны, в Европе растущий только «в неволе». Судя по длине хвои и пяти иголкам в пучке, она родственна именно сибирской кедровой сосне. Съедобность ее орехов мы, надеюсь, выясним опытным путем — великолепный экземпляр P. strobus украшает наш участок; собственно, отчасти из-за этого чудесного «белого древа» мы его и выбрали. Привычной же нам с детства сосны обыкновенной (P. sylvestris) в диком виде здесь нет — североамериканцы называют ее почему-то «шотландской» (scotch pine) и разводят как декоративное растение.
Даже елки и те — не те. Вместо ели европейской (Picea abes) здесь доминируют три «разноцветные» — white spruce, red spruce и black spruce (P. glauca, P. rubens, P. mariana). Наш участок наполовину занят красной елью — одним из символов Новой Скоши. Но хвоя у всех трех разновидностей, конечно, зеленая (или с голубоватым отливом). Настоящих же «голубых» елей здесь в диком виде нет — во всей Северной Америке они растут только в горах Колорадо.
Интерес наш к деревьям был не праздным. Ведь именно по ним можно было судить о качестве почвы и составе подлеска каждого лота, когда земля покрыта толстым слоем снега. Так что знание того, что черные ели селятся по заболоченным местам, а красные и белые предпочитают сухую почву на возвышенностях, очень помогало в оценке участков.
Школа. В загородных местностях детей, как правило, отвозят в школу и обратно на специальных автобусах. Но на наш полуостров школьные автобусы сейчас не заглядывают. Так что, скорее всего, придется-таки провожать Соньку до шоссе (примерно полкилометра). Надеюсь, впрочем, что с разработкой оставшихся лотов и их заселением автобус будет заезжать и в наш глухой уголок.
Вообще же я очень рассчитываю на новую школу. Проблема даже не в нашей нынешней, а в Сонькином к ней отношении. Жуткий консерватор по характеру, она и в этом году не смогла переступить свой страх перед началом говорения по-английски. «Ну как же, я раньше молчала, а теперь вдруг буду говорить?» Хотя вне школьного двора и не со своими одноклассниками общается уже вполне сносно. Самое удивительное в том, как Сонька умудрилась перенять английское произношение только со слуха, хотя учителя ни разу не слышали, как она говорит, и не поправляли. Для оценки ее чтения мне пришлось записать его на диктофон («чтобы бабушке послать») и тайком отнести кассету в школу — иначе Сонька никак не соглашалась. И ведь главное, чего она боится, — что все начнут кричать от радости и хвалить ее за это. А в новой школе обещает заговорить с самого начала, чтобы это воспринималось всеми как нечто само собой разумеющееся.
Кстати, что меня очень удивило в местных школах — это практика ежегодного перетасовывания. Учителя с каждым годом меняются (хотя у младшеклассников по-прежнему какой-то один учитель ведет большинство уроков), и состав классов меняется тоже. Да и внутри класса ребят периодически пересаживают за разные столы. Делается это, видимо, для того, чтобы дети не застаивались в одном коллективе, а привыкали работать и дружить со всеми школьными ровесниками. Так что лучшая прошлогодняя Сонина подружка оказалась теперь в другом классе, но зато Сонька подружилась с некоторыми девочками из бывших параллельных «подготовишек» — и в результате на переменках они играют все вместе:
Я своих подружек люблю по попе хлопать, особенно одну подружку, которая в другом классе. Я ее очень люблю за хвостик дергать. А когда она в школе держит дверь для других классов, то, когда я мимо прохожу, я ее по голове хлопаю легонько.
Такое у них невербальное общение. Кстати, интересно, что детей в школе называют исключительно по именам, а если и надо различить двух одноклассников, оставляют от фамилии только первую букву: Emily B. и Emily P. В отличие от официальных обращений к учителям — Miss Boudreau, Mr Ross. Все наоборот по сравнению с советскими школами ;)
Я когда вырасту, буду учительницей primary. У вас это как детский сад, а у нас это уже как привыкание к школе. У нас там не спят, а учатся и всякие уроки делают.
Вообще же учеба к этом году мало отличается от прошлогодней в подготовительном классе. Но хоть теперь они в три дня из пяти начали получать простенькие домашние задания. А к концу весны в примерах на сложение доползли-таки до второго десятка. Да и писали заметно больше, уже не только буквы и слова, но и целые предложения (по-прежнему крупными печатными буквами — рукописные только в третьем классе начинаются). Для Сони это был основной способ общения с учительницей: написать что-то в своей тетрадке и на следующий день прочесть ответ. Кстати, диктанты и переписывание готовых предложений тут совсем не в ходу. Дети пишут либо на свободные темы (вроде дневника), либо придумывают предложения с заданными словами, либо отвечают на вопросы. А вот какие у них занятия по музыке:
Нас в школе учат всяким композиторам, и я уже нескольких знаю. Я знаю Моцарта, Вивальди, Грига и Баха. Мы в школе на музыке слушаем их музыку, что они писали. Я в последнее время вся такая хмыкаю и лалакаю Вивальди. Хоть мы про него довольно давно учили, но все равно я один кусок очень хорошо помню из его музыки. Я даже знаю, как некоторые из их музык называются. У Грига я знаю «Утро», у Моцарта я знаю «Eine Kleine Nacht Musik», у Вивальди «Времена года». Только у Баха я не знаю, как у него музыка называется. Но я знаю, что у Баха было 13 человек в его семье — 11 детей, мама и папа. Нам даже учительница по музыке сказала, что это был почти целый класс. У нас здесь либо 24, либо 25, либо 26, либо 27, либо 28, но иногда 29. У нас в прошлом году было 24. В этом сначала было 26, 13 мальчиков и 13 девочек. Потом приехала Ребекка, стало 27. Потом уехал Коля, стало 26. Потом Ребекка уехала до конца этого школьного года, стало 25. Нам на музыке сказали, что от Ashton’а до Caitlin представьте себе, что вы все — братья, сестры, мама и папа. Ashton даже рот раскрыл.
А главное, что меня порадовало, — к весне Соня стала-таки проситься в школу и скучать без нее во время перерывов.
Травма. А пропускать учебу ей пришлось довольно много. Не считая пары обычных простуд и подхваченной в школе же ветрянки, мы еще неделю просидели дома из-за травмы... Только-только окончились весенние каникулы. Я повезла Соню в школу. И почему-то ей вздумалось раньше времени из машины выйти — на спуске, где мы никогда не парковались. А я там притормозила, чтобы пешехода пропустить, — и совершенно не заметила, что Сонька выходить собирается. Обычно она только после моего сигнала вылезает. Эх, зря я думала, что ребенок у меня уже большой, и запирать дверь во время движения не нужно... Вот Сонька и вышла наполовину — и упала, когда машина дальше поехала. На коленке дыра, сапог слетел, ступня почти не шевелится.
Мы ноги в руки и в наш медцентр. Просидевши в очереди полтора часа, выясняем, что рентгена у них нет и надо ехать в Галифакс в детскую больницу. Там мы ждали осмотра еще 4 (!) часа. Хорошо хоть, у меня деньги с собой были, пришлось посадить Соню в больничную инвалидную коляску и прогуляться перекусить в ближайшую кафешку. Вместе с нами в приемной маялось около десяти ребятишек, причем большинство — годовалые карапузы с явно сильными кашлями-температурами. И что меня убило окончательно — периодически в холл приходил кто-то из обслуживающего персонала и раздавал всем детям... дешевое фруктовое эскимо. Мамаши лишь слабо улыбались, глядя, как только что надрывавшийся от кашля ребенок сидит и облизывает мороженое. Один плюс — что хоть не орет в это время (последний час нашего ожидания попеременно, но без пауз ревели как минимум двое-трое малышей). Вот такой сервис.
Наконец нас осмотрели (как всегда, за несколько приемов с
На четвертый день Сонька еще и затемпературила — видать, в очереди вирус подхватила, — но оклемалась быстро. Коленка вскоре разработалась, а вот на ступню Соня не могла вставать почти неделю. Ползала по квартире на четвереньках. Но потом все же пересилила свой страх и стала потихоньку ходить, похрамывая. И сразу опять заторопилась в школу. Только от спортивных занятий я ее попросила на время освободить (официально-то никаких бумажек с «медотводом» тут врачи не дают). Но больше недели она все равно на лавочке не усидела, стала бегать наравне со всеми.
Цирк. Весной в школе девчонки больше всего на скакалках прыгать любят, на переменах соревнования устраивают — совсем как в нашем детстве. Даже ветрянка Соньке на пользу пошла — чувствовала она себя хорошо, и за неделю домашнего заточения натренировалась от души. Так что для нее особым удовольствием было посмотреть, как это делают профессионалы из Московского Государственного цирка:
Рядом с Макдональдом есть бассейн, хотя там не только бассейн, но и всякие там на коньках, танцы, но мы туда ходим, чтобы покупаться на час. У нас там недавно был цирк, где-то неделю назад. Там, где коньки, убрали весь лед и поставили какие-то такие штуки. Мы там видели, как дядя положил какую-то тетю в коробку и воткнул в нее 2 меча. Когда она вылезла, эта тетя (она была вообще-то в японской одежке), у нее ни одной царапинки даже не было. Но когда она вылезла, она сняла свое платье японское и была в одном костюмчике. А еще один дядя залезал на лестницу, которая ни к чему не была прислонена, и еще у него на лбу была палка (не приклеена, а просто стояла), и еще на палке тарелка, а на тарелке мячик. И еще этот дядя девицу, которая была с этим дядей, поставил к себе на голову (конечно, со страховкой на спине) и залез на лестницу. Мое любимое — это когда там прыгали на скакалках, и даже на одного дядю встал еще один дядя, и на второго дядю встала какая-то тетя. И еще с обоих боков встали дяди, на которых залезли еще дяди. И они взяли ужасно большую скакалку, 10 или 15 метров, и они прыгали. И они считали по-русски. И это было самое смешное. Они считали, сколько раз они прыгали. Получилось 5 раз. Я у мамы спросила: «а те, кто не знает русского, они поймут, что эти слова означают?» Мама сказала, что они поймут, что это какие-то бла-бла-бла. Еще там один дядя прыгал на разбитую бутылку и прыгал на огонь зажженный. Но когда он прыгал, он тут же уходил. Там было всего несколько тетей, 5 или 6 или 7, но дядей все равно было больше. Так еще мы видели, как дядя с закрытыми глазами по веревке ходил, один раз чуть не упал. А еще один дядя ехал на специальном мотоцикле по веревке. Только у этого мотоцикла был специальный выступ на колесах, чтобы на веревке держаться. И он даже крутился.
Я, признаться, не ожидала, что они до нашей глухомани доберутся. Но программа была, конечно, упрощенная. Видимо, сказываются особенности гастролирования и то, что специального здания для цирка тут нет — выступали на закрытом хоккейном стадионе (канат и тот приходилось вручную растягивать). Дрессированных животных не было вообще — только акробаты, канатоходцы, клоуны, жонглеры и немного фокусов. Но в целом нам все равно понравилось.