Заметки о Канаде

Вшестером

Год назад нас сразу стало в полтора раза больше: в середине февраля из Питера переехала бабушка (Димина мама), а в начале марта родился Тимка. О последнем из этих событий я писала раньше, по свежим следам, — а сейчас расскажу обо всем остальном, что произошло с тех пор.

Спонсорство. Перевезти сюда бабушку мы запланировали уже давно: ведь она осталась там одна, в комнатушке коммунальной квартиры, да и возраст со временем все больше давал бы о себе знать. Есть еще, правда, сестры, но у каждой своя семья, свои заботы. А здесь — дом, сын, внуки, свежий воздух, бесплатная медицина и социальные гарантии. Правда, раньше мы никогда не жили с бабушкой под одной крышей, кочуя по съемным квартирам и встречаясь только на выходных. Но особого беспокойства такая перемена не вызывала: мы уже обжились и остепенились, и наши с бабушкой споры, частые поначалу, стали затихать. Да и большой собственный дом — совсем не то же самое, что, скажем, комната в родительской квартирке.

Оформить иммиграционные бумаги (спонсорство) для родителей довольно просто: не нужно подсчитывать баллы или проходить отборы-интервью. Все, что от нас требуется, — это стабильный годовой доход. Он гарантирует, что своих родственников мы будем содержать сами, не прося помощи у государства (по крайней мере, в течение ближайших десяти лет). Так что, сдав налоговые декларации за первый прожитый в Канаде 2000-й год, мы сразу приступили к заполнению спонсорских бумаг.

Анкета на английском, и бабушке мы ее не посылали. Только подготовили вопросы на русском языке, а потом перевели ответы обратно. Больше всего возни было с длиннющим списком работ и мест проживания. Пустая формальность — все равно исход дела никак ни от профессии, ни от стажа спонсируемого не зависит, — но для анкеты необходимо было представить все данные начиная с 18-летнего возраста. От бабушки потребовалось только сделать нотариально заверенный перевод трудовой книжки и поставить свою подпись на бланках, которые я потом заполнила нужными данными.

На переписку (хорошо, что сомнительные вопросы потом решались оперативно, по е-мейлу) и пересылку документов ушло несколько месяцев, и мы отправили анкеты в канадскую иммиграционную службу в июле 2001 года. Вскоре там подтвердили получение наших бумаг — и тишина. Только через 9 месяцев, в апреле 2002-го, бабушку пригласили на медкомиссию. О результатах мы ничего не знали, но в сентябре нас еще раз попросили заполнить финансовую форму (возможно, потому, что мы оба — self-employed, и в иммиграционной службе захотели еще раз уточнить величину наших доходов). Заполняем бумаги по-новой, с данными за 2001 год, и через месяц получаем сообщение о том, что все формальности пройдены и документы будут переданы в Москву.

Билеты. И вот в конце декабря приходит приглашение за визой. Время поджимает (пополнения в семействе можно было ожидать уже в середине февраля), и я срочно начинаю искать билеты на самолет. Прямых рейсов к нам все равно нет, а так как бабушка английского практически не знает и лететь будет одна, решено было до минимума сократить количество заграничных пересадок. И единственным подходящим вариантом оказался маршрут Питер-Москва-Торонто-Галифакс, с Аэрофлотом на трансатлантическом рейсе. Самолет Аэрофлота летает только раз в сутки, так что «плясать» пришлось от него. Время вылетов подобрали так, чтобы успеть попасть на другой терминал в Москве и Торонто с возможными задержками рейсов на несколько часов. Получилось неплохо — если не считать того, что вся дорога (с учетом сдвига времени) занимает сутки: вылет в 11 утра из Питера, прибытие в Галифакс в час ночи. Зато без гостиниц и ночевок, а отдохнуть можно попробовать и в самолете.

Билеты я сначала попыталась купить через интернет — однако цены на официальных сайтах авиакомпаний меня потрясли: в несколько раз дороже той средней тысячи долларов, в которую, я слышала, обходятся подобные перелеты. Но в Торонто нашлась русская контора, продающая те же билеты по совершенно нормальной цене. В результате почти ровно в тысячу мы и уложились. Почему так происходит — для меня до сих пор загадка.

Перед самым новым годом я забронировала у них билет на ближайший доступный рейс — 10 февраля. Впритык к родам, но что поделаешь: бабушке еще предстояло получить справку из милиции, съездить в Москву за визой и закончить свои дела в Питере. Долго бронь мне держать не могли, так что мы рискнули и через неделю оплатили билет, уповая на то, что с получением бумаг никаких задержек не будет. Все прошло удачно, визу бабушка получила вовремя, и вскоре забрала билеты в питерской кассе Аэрофлота.

Оставалось решить, что делать с пересадкой в Торонто. Мне порекомендовали несколько тамошних адаптационных фирм, с одной из которых мы и договорились. Ее представитель должен был встретить бабушку с московского самолета, перевезти на другой терминал и посадить на местный галифакский рейс. И подстраховать на случай непредвиденных обстоятельств (сильная задержка рейса и опоздание на последний самолет с необходимостью переоформлять билеты и ночевать в гостинице). В прохождении иммиграционного и таможенного контроля встречающий помочь не мог — посторонние туда не допускаются. Так что надежда была только на наши (хотя и трехлетней давности) инструкции, возможных русскоязычных попутчиков и офицеров, которые постараются разобраться в бумагах сами, не задавая лишних вопросов.

В день перелета мы следили за самолетами через интернет. С аэрофлотовским рейсом вышла задержка: вылет — больше чем на час, прибытие — часа на три (долго не давали посадку в Торонто, и самолету пришлось кружить над городом). Так что запас времени между рейсами сократился до минимума. Но контроль бабушка прошла очень быстро, ее встретили и сразу перевезли на новый терминал, откуда она уже позвонила нам домой. И мы стали собираться в аэропорт.

Встреча. Как назло, к вечеру повалил снег — и какой... Хоть мы и выехали из-за него пораньше, силы снегопада явно не учли. Полночь, снегоуборочных машин нет, на дороге проложена едва заметная единственная колея, по которой едут машины обоих направлений — разъезжаясь в стороны только при редких встречах. Скорость на хайвее — 40 км/ч. У меня 38 недель беременности, и даже мобильника с собой нет. В голове крутится песня Высоцкого «Назад пятьсот, пятьсот вперед, сигналим зря — пурга, и некому помочь...»

К прибытию самолета мы из-за этого немного опоздали, но бабушку нашли без проблем. Добрались до машины (первый же вопрос: «а почему вы дворники не убрали?») и поползли в сторону дома. Снега к этому времени выпало уже сантиметров 20, сквозь бьющий в лицо снежный буран мы с трудом улавливали направление дороги по едва виднеющейся колее от предыдущих машин и расстоянию до темнеющего по бокам леса. Несколько раз останавливались, чтобы очистить дворники от налипшего на них снега и сверить направление. Бррр. Еще никогда я с таким воодушевлением не считала пройденные километры. Но на въезде на наш полуостров машина застряла окончательно. Пришлось оставить ее у обочины (бабушка никак не могла поверить, что это не опасно и за ночь с запертой машиной ничего не случится) и идти последний километр пешком по колено в снегу. Вот так Nova Scotia людей встречает!

Зато наутро природа открылась перед нами во всей красе: голубое небо, яркое солнце, темные ели и ослепительный снег. Так что оставалось только взять лопаты и пойти откопать и пригнать домой машину.

Привыкание. Следующие две недели были заняты поездками за необходимыми документами, покупками и обучением бабушки: как вести хозяйство, провожать Соню в школу и обращаться с нашей бытовой техникой. Роды могли вот-вот начаться, и мне нужно было успеть подготовить смену на время своего отсутствия. А так как я перехаживала назначенный срок и мне были предписаны длительные прогулки пешком, мы еще успели всем семейством покататься на санках с горок и обойти ближайшие окрестности. Когда же наступил долгожданный день, бабушка осталась дома со старшими детьми и потом полностью взяла на себя хозяйство, предоставив нам с ребенком возможность привыкать друг к другу.

Те же и Тим. Малыш оказался довольно беспокойным, соску в первый месяц не брал, к груди прикладывался часто, засыпал на руках и спал по чуть-чуть. Мы укачивали и усыпляли его с бабушкой посменно. Немного полегче стало, когда мы купили коляску и начали с ним гулять на свежем воздухе. Но он почти совсем не спал в стоящей коляске, приходилось катать ее по улице. Только подвезешь уснувшего ребенка к крыльцу, поднимешься наверх, сядешь за компьютер — а там уже плач раздается. Я сама долго гулять не могла — работа. А бабушка не любила на улицу выходить. Уж казалось бы — никаких препятствий: коляску из дома выкатить — пара пустяков, дороги асфальтированы, тихий район, природа вокруг, шикарные виды с холма — гуляй себе на здоровье, не то, что в городе, а все равно каждый раз уговаривать приходилось.

Детские врачи. Если в России у педиатров и невропатологов цветет гипердиагностика, то здесь наоборот — большинство проблем списывают на возраст и физиологию и предлагают просто переждать. Прибавляет ребенок нормально — значит, серьезных заболеваний нет, а что спит плохо и плачет часто — перерастет. К специалистам самим не попасть — только через семейного врача, а уж он-то решает, стоит ребенка кому-то еще показывать или и так сойдет. Правда, направление к педиатру наша врач нам все-таки дала, но ждали мы его шесть недель. Опять сказывается оценка срочности: если бы проблемы были более угрожающими, вроде потери веса, мы смогли бы попасть на прием гораздо быстрее. Тимке же к назначенному дню было уже 2,5 месяца, и по крайней мере колики он действительно начал перерастать сам. Да и ничего нового тот осмотр не добавил: ребенок в целом здоров, такая уж у него физиология, терпите, ждите.

Больше же никакие детские специалисты его за целый год так и не посмотрели: здесь нет плановых походов к невропатологам, хирургам, ортопедам и так далее. Конечно, наш семейный врач при каждом визите (а они проводятся в месяц, 2, 4, 6, 9 и год) ребенка осматривала — но очень поверхностно. Измерит голову-вес-рост, глазки лампочкой посветит, ножки покрутит — все. Даже перед прививкой фонендоскопом не слушает. Я уж не говорю об анализах, которых в России дважды берут у детишек первого года жизни. Нельзя сказать, чтобы я была совсем уж недовольна местной системой (лишнее таскание по врачам тоже ни к чему), но все-таки боязно пропустить какую-нибудь патологию. Остается уповать на профессионализм и наметанный глаз семейного врача — авось, если проблемы действительно возникнут, она сможет заметить их даже при таком подходе.

Головная боль. У педиатра мы позднее побывали и с Соней — из-за жалоб на сильные головные боли. Проблема эта тянется вот уже второй год, и я была полна решимости наконец добиться тщательного обследования и выяснить причину их возникновения. Как всегда, прождали очередь полтора месяца. Я к этому времени проконсультировалась по интернету с русскими врачами и составила большой список возможных причин и вероятных обследований. Но — увы — на педиатра он не произвел никакого впечатления. Мои намеки на невропатолога, УЗИ, энцефалограмму, рентген позвоночника и т.п. остались без ответа. Врач ухватилась за первые две возможные причины — зрение и нос — и не собиралась двигаться дальше, пока Соню не осмотрят окулист и отоларинголог.

Это несмотря на то, что полгода назад ее уже проверял оптометрист и больших проблем не обнаружил (один глаз видит чуть хуже нормы, но коррекция очками пока не требуется). Опять ждем пару месяцев у окулиста, приезжаем на проверку — опаньки, правый глаз сдал еще больше. Но может ли только это быть причиной головных болей — врач сказать не берется. Очки заводить Сонька категорически отказывается, так что нам предложено подождать полгодика — посмотреть динамику.

Идем к лору — тут все чисто. Хотя Сонька жалуется на забитый нос, ни синусита-гайморита, ни аденоидов врач не находит. Возможно, причина насморка — аллергическая, но год назад мы уже были у аллерголога и сделали дюжину кожных тестов, ни на один из которых реакции не возникло.

Наконец, сдаем кровь из вены (по-другому тут анализы крови и не берут) и опять едем к педиатру. Ситуация для меня совершенно неясная — все по-отдельности нормально (не считая одного глаза), а в целом ребенку плохо. Второй раз прошу о направлении хотя бы к невропатологу — и опять получаю отказ: «Я не вижу в этом необходимости». А по собственному почину туда и не попасть. Нет, все-таки отсутствие альтернативной медицины меня иногда очень напрягает — разбаловались мы в Питере за постсоветское время...

В итоге диагнозом нам поставили muscular contraction headache. И, как в анекдоте, рекомендовали при приступах пить таблетки от головной боли. А также ждать и наблюдать: не станет ли со временем хуже и не заметим ли мы связи с какими-то конкретными внешними раздражителями (изменениями в диете, режиме, настроении и т.п.).

Катаракта. Пожалуй, наиболее продуктивным общение с местной медициной вышло у бабушки. Еще в Питере ей было рекомендовано каждые шесть месяцев проверять катаракты на глазах. К положенному сроку наш семейный доктор направила ее к окулисту. Ездили по врачам вместе — я переводила. Хорошо что английский алфавит бабушка знала, хотя иногда путалась в похожих буквах (называя «си» как русскую «эс»), над прочими фразами вроде «лучше-хуже» пришлось поработать дополнительно.

Окулист предложила удалить катаракту на одном глазу (странно, что не на том, который вызывал бóльшие сомнения у русского врача) и уже через месяц направила на предоперационный осмотр в больнице. Там опять проверили зрение, выдали рецепт на глазные капли и назначили день операции. Делают ее амбулаторно, только под местной анестезией. Но самостоятельно прооперированных домой не отпускают — кто-то должен проводить человека в операционную и встретить после.

В больнице мы больше часа ждали вызова, развлекая сидящих в очереди старичков и старушек видом очаровательного младенца — нечастого гостя в таких местах. Наконец позвали и нас. Медсестра вышла прямо в холл, чтобы с моей помощью заполнить очередные бумаги с анамнезом. После этого бабушку увели на подготовку (переодевание в больничную одежду, закапывание глаз, на всякий случай катетер в вену), но потом пустили меня к ней в комнату ожидания. Опять бумаги, проверки, уточнения (наверное, в десятый раз), какой именно глаз оперировать. Наконец приближается время операции, и меня просят выйти и прийти часа через полтора.

Дальше бабушка оставалась одна, и хотя по-английски она практически ничего не понимала и не говорила, все прошло гладко: сестры и врачи все показывали и объясняли ей знаками и жестами. Мы же в это время погуляли в кенгуре по улицам, полежали на травке, понаблюдали за бесконечным потоком машин (бедный ребенок обалдел от количества техники — в нашей глуши он такого еще не видел) и к положенному времени направились обратно в больницу.

Все уже было готово к выписке, и вскоре с перечнем рекомендаций, рецептами и талончиками на послеоперационные проверки мы поехали домой. В первые дни, конечно, было непривычно — глаз болел, требовались частые закапывания, поднимать тяжести (в том числе Тимку) и работать внаклонку или напрягать глаза было нельзя, так что бабушка чувствовала себя немного не в своей тарелке. Но последующие осмотры не выявили никаких проблем, и постепенно все нормализовалось.

Через шесть недель мы опять проверили зрение у окулиста. Операция прошла вполне удачно: конечно, совсем без очков не обойтись, но диоптрий нужно уже меньше. Вот только цветопередача у зрачков теперь разная — на втором глазу все желтоватое, а на прооперированном — со стальным оттенком. Но со вторым глазом врач порекомендовала подождать как минимум год — чтобы оценить последствия операции в перспективе, а потом уже взяться и за него. Тогда все опять станет одинаковым ;)

Все лечение проходило бесплатно. В том числе осмотры окулиста и выписка рецепта на новые очки (обычные визиты к оптометристам государственная страховка покрывает только для детей до 10 лет). Мы лишь заплатили 225 долларов за более продвинутую линзу (с ней, в отличие от стандартной бесплатной, операция проходит чуточку легче и все заживает немного быстрее) и покупали потом необходимые глазные капли (часть которых, кстати, опять же бесплатно получили от врача после операции).

Внуки. Изменения в нашей семье не прошли совсем без конфликтов. Во всех книжках о воспитании детей бабушка, норовящая побаловать внуков, противопоставляется более строгим родителям. У нас же пока получается наоборот — основные попытки «воспитать» (читай: «приструнить») детей идут именно от нее. Дети с непривычки, конечно, обижаются и скандалят, бабушка на это пытается читать нотации и закручивать гайки, в результате чего выходит только хуже :( Девчонки у нас обидчивые, к ним подход нужен, с чем мы давно смирились и выработали свои методы поведения, а сходу подладиться гораздо сложнее. И мы оказываемся меж двух огней: и детей жалко и надо защитить, и пожилого человека лишний раз поучать не хочется.

Так что, к сожалению, остались частично нереализованными наши мечты о бабушкином чтении вслух детских книжек и совместных играх. Иногда только удается собраться всем вместе за столом, чтобы сыграть в лото или «Эрудит», — но реже, чем хотелось бы, и обязательно в нашем с Димой присутствии. Надеюсь, конечно, что со временем они все же притрутся друг к другу, и серьезные конфликты уйдут в прошлое.

В дороге. Из-за этих нестыковок мы реже выбирались куда-либо всей семьей, чем могли бы. В интересную поездку и детей хочется взять, и бабушку развлечь, а как представишь, что они в одной машине будут ехать и в очередной раз переругиваться, так все желание пропадает. Жили бы мы в городе — бабушка сама бы куда-нибудь ходить могла, а здесь — только на машине, а следовательно — с кем-то из нас.

Пока Тимка был маленький и требовал частых прикладываний к груди, мне и его приходилось всегда с собой брать. Но машину он не очень любил. В самые первые месяцы было еще довольно просто — спал, особенно во время движения (хорошо, что бóльшая часть дороги у нас — по хайвею без остановок и светофоров). А вот к лету усыпить его в машине стало гораздо сложнее. Поглаживания, хоровое пение и бутылочки с водой помогали не всегда, и порой приходилось ехать по 10-15 минут под непрекращающийся рев. Да еще следить, чтобы бабушка в попытках успокоить ребенка не начинала раскачивать детское кресло или брать Тимку на руки, сводя на нет всю мою систему безопасности.

Прикольно, что легче всего успокаивать его было под песню «Пони девочек катает». Когда я еще была беременной, Соня выступала с ней на русском вечере и, чтобы хорошенько запомнить слова, часто пела ее в машине вместе с Женей. Совпадение или нет, но Тимка при первых же строчках обычно затихал и прислушивался. И когда все остальные методы не действовали, она нас здорово выручала.

С сентября количество необходимых поездок сильно возросло — я записала девочек на танцы и плавание, да в русской школе занятия начались. И чтобы не мурыжить ребенка в машине, мы ввели первый прикорм и заменили им одно кормление. Теперь на время отлучек можно было спокойно оставить Тимку с бабушкой дома.

А вот всем семейством нам больше выезжать не получается: в машине 5 посадочных мест, а малышей здесь на руках никто не возит принципиально — только в автомобильных креслах и пристегнутых. Дома детей одних тоже не оставляют. Так что при наличии трех отпрысков в машине только двое взрослых поместиться могут.

Дома дел у бабушки много, скучать не приходится: кухня и прочее хозяйство (которое здесь, правда, гораздо менее напряжное — стирка-посуда полностью на технике), цветы в горшках (я совершенно не способна регулярно их поливать), летом — клумбы и огород (на первый год посадили немного, на пробу, — лук да укроп) и самое главное — нянченье Тимки. Когда у меня работы было невпроворот, она с ним целыми днями возилась, принося его ко мне только на кормления.

Не будь бабушки, пришлось бы нам няню искать или в ясли ребенка возить. Он мне порой совсем работать не давал. Пока днем не спит — надо его развлекать или носить на руках. Если пора укладываться на сон — долго укачивать или выгуливать на улице. Ночью тоже особо за компьютер не сядешь — Тимка то и дело просыпается и хнычет, требуя кормежек. А так хоть мы по очереди в четыре руки его развлекаем.

А вот на улицу лишний раз бабушка почему-то старается не выходить. Мы ее всячески пытаемся расшевелить, и бегать предлагали, и на велосипеде кататься, да хоть с коляской почаще гулять до берега и обратно — все ж интереснее, чем рядом с крыльцом ее на три метра взад-вперед возить. Не поддается. Дима ей вспоминает давние мечты («вот будем жить в загородном доме, начну бегать по утрам»), но оказывается, что отдельного дома недостаточно, — еще и себя переделать нужно.

Английский язык ей дается с трудом, хотя мы и занимаемся часто, и совместно детские книжки или надписи на продуктах переводим. Правда, он ей не настолько уж и необходим. На работу выходить не нужно, в магазин и ко врачам все равно только вместе с нами ездит. Но простого общения вне семьи не хватает: среди соседей русскоговорящих нет, а знакомых ввиду нашей удаленности от Галифакса и хронических авралов по работе часто приглашать не будешь.

Котенок. Занятые новорожденным Тимкой, мы в первое время мало внимания уделяли кошке. И через 2 месяца она нам неожиданно еще один подарок принесла — котенка, тоже девочку и примерно такую же, как она сама, по цвету: белую с отдельными рыжими и черными пятнами на голове и спине. Причем до последнего момента мы толком не знали — действительно ли она собралась рожать или мы ее перекормили просто? Она ж вечно крутится на кухне с ужасно голодным видом, вот и получает порой двойную порцию и от меня, и от бабушки — хоть галочки на календаре ставь, чтобы не запутаться. А тут еще вдруг кошка пропала на пять дней (инстинкт поиска норы для выведения потомства или совпадение? — не знаю), потом пришла домой обратно — голодная, худющая. Ну все, думаю, пронесло — ан нет.

На следующее же утро прибегает ко мне какая-то странная и нервная, залезает на кровать, спрыгивает обратно. Смотрю — вся простыня мелкими камешками усыпана. Когда выдалась свободная минутка, я пригляделась к кошке внимательнее — батюшки, да у нее весь бок в крови и налипшей на шерсть грязи. Порезалась, что ли, пока гуляла? Понесла ее в ванную, отмыла, вытерла, отпустила... И только тогда до меня дошло. Иду на первый этаж к кошачьему туалету — так и есть! Он у нас в виде закрытого пластикового домика со входом спереди и посыпкой на дне — и вот там-то кошка и сидит, а рядом с ней — котеночек! Один, поэтому и живот не такой уж и заметный был.

Да, не догадались хозяева коробку приготовить — вот и пришлось бедняге подручными средствами обходиться. А может, она сама по молодости не сообразила, какой именно физиологический процесс ее ожидает... Хорошо хоть, там чисто было. Только камешки на остаток мокрой пуповины налипли — так котенок с ними и жил, пока засохшая пуповинка сама через неделю не отпала.

Конечно, я тут же переложила маму с дочкой в коробку, в углу большой комнаты. Дети были в восторге, все около нее вертелись, Женька даже стенки изнутри фломастерами разрисовала — «чтобы им веселее было». Но суета кошке не понравилась — и она котенка несколько раз обратно в туалет утаскивала. Потом я случайно забыла дверь в кладовку закрыть — так она его запрятала под лестницей, куда мне самой и не залезть было. Так что вторую ночь он там на бетонном полу спал, бедняга. Утром Сонька его достала. Но кошка еще пару дней не могла уняться, таскалась с котенком в зубах по всему дому из комнаты в комнату (хорошо хоть, он у нее один, а если бы больше было?), укладывалась среди игрушек и во встроенных шкафах, пока наконец не согласилась на коробку в Сонькиной комнате.

Рос котенок хорошо, недель в шесть сам стал пользоваться лотком (я специально не учила, только поставила его в том месте, где пару раз замечала «отходы производства»), а перед нами встал извечный вопрос — что делать? Одна Сонькина подружка хотела было к себе котенка взять, но родители не разрешили. Я поспрашивала по знакомым — тишина. А время уже поджимает — идет восьмая неделя, самый интересный и «отдавальный» возраст. Последняя надежда — зоомагазины. В первом мне сказали, что взяли бы весь выводок, а одного котенка не возьмут. Хоть я и пыталась убедить их в том, что он у нас «весь выводок» и есть.

Зато в другом магазине той же фирмы согласились сразу. Забирают бесплатно (и на том спасибо ;), вот только поездить с ним пришлось: сначала им показать, потом в ветлечебницу — для прививок и обследования (все оплачено магазином), и через пару дней — на отдачу. Дети расстроились, конечно, Соня всю дорогу к магазину в машине плакала, — но когда увидели большую клетку с лазалками и игрушками, где уже сидело несколько котят, — успокоились и повеселели. Наш самый красивый, с таким редким пятнистым окрасом. Я спросила у продавцов — что они будут делать, если котенка никто не купит? Пусть уж тогда позвонят, я заберу обратно. Но меня заверили, что такого интересного возьмут непременно и очень быстро, скорее всего уже на следующий день (дело было в пятницу). Мы потом не проверяли (магазин слишком далеко от нас, чтобы просто так заезжать), но, надеюсь, все так и вышло, и котенок нашел себе хороших хозяев.

Операция. В первое время после этого мы кошку на улицу не выпускали — на дворе лето, и она принялась ловить полевых мышей (по штуке в день) и пару раз — белок. Никакие отпугивающие дичь ошейники с бубенчиками не помогали. Пробовали ей специальную кошачью шлейку надевать и на поводке выгуливать — все одно вырывается. А все время дома держать тоже не получалось: кошка привыкла на улицу каждый день ходить, и чуть зазеваешься в дверях — прошмыгивала на свободу.

А новых выводков котят допускать не хотелось. Гормональные средства ветеринар отсоветовала. Оставался один метод — стерилизация. Тяжело было решиться — у меня ни разу до этого стерилизованных кошек не было (но в Питере котят удавалось раздавать знакомым). Однако другого выхода я не видела: что держать ее взаперти и слушать вопли, что по нескольку раз в год принимать котят и куда-то их пристраивать — все одно слишком сложно. В магазинах и приютах для животных и так с кошками перебор. Даже если, к примеру, купят наших, это означает, что кому-то придется усыпить других, невостребованных. С этой точки зрения операция у кошки — более гуманная процедура. Только я за ее характер и здоровье опасалась — как бы не испортились. Но пришлось рискнуть, тем более что программу-минимум она выполнила, радость материнства почувствовала — пора и честь знать.

Операция стоит около ста долларов. Кошку забирают рано утром и возвращают вечером. После наркоза, тихую, вялую, со швом на животе. Но проходят сутки — и она постепенно очухивается, начинает двигаться и есть как обычно. Где-то через неделю мы уже разрешаем ей выходить на улицу (по совету врача: может, кошке инстинкт подскажет, какую травку съесть для лучшего восстановления сил). И со временем она совершенно приходит в себя. Чрезмерно не толстеет, не злится — похоже, что действительно большого урона операция ей не нанесла. Вот только шерсть после этого чаще в комочки сваливаться начала — приходится иногда выстригать.

Atlantic Playland. В прошлом году, решившись на трехчасовую поездку в парк аттракционов, мы и не знали, что аналогичное заведение находится совсем у нас под боком. Всего-то 20 минут езды — и оказываешься в большом парке с кучей каруселей на все возраста и длиннющей водной горкой. Кое в чем он, конечно, попроще, но его близость к Галифаксу покрывает все недостатки.

Поехали мы туда вместе с бабушкой и всеми детьми и, по очереди карауля коляску, катались до самого закрытия, благо пропуска на аттракционы купили на все семейство. Часа два нас было не увести с водной горки, оставались на ней до сумерек и похолодания, последние и самые стойкие. Главное, что с этих горок можно с маленькими детьми съезжать — спуск длинный, но в конце движение замедляется и ты довольно плавно приземляешься в бассейн метровой глубины. Сонька сама справлялась, я с Женькой на руках, и даже бабушку на несколько спусков уговорили. Только спины потом у всех болели — оттого, что стыки на пластиковых трубах пересчитывали.

Детям очень понравился «перевернутый» дом. Идея, в общем-то, простенькая — в небольшом доме пол, стены и вся мебель при переходе из комнаты в комнату все сильнее наклоняются, так что ты начинаешь терять ориентацию в пространстве и затрачивать все больше усилий на преодоление силы тяжести. Последний проход дается с трудом, будто по Юпитеру шагаешь. Потом выбираешься на улицу — и некоторое время не можешь прийти в себя.

А вот с надувными лодками вышла заминка. Я отправила на них бабушку с Женькой, забыв, что опыта вождения у них обеих никакого нет. И за несколько минут катания бабушка так и не сообразила, как же этой махиной управлять. В итоге получилась прекрасная иллюстрация броуновского движения — при том, что лодку необходимо было пригнать к причалу. Парень, ответственный за аттракцион, бегал по бортику минут десять, пытаясь давать различные команды и ловить лодку при приближении — но в последний момент она ловко вывертывалась на середину бассейна. В воду, правда, не полез. В концe концов лодка все же случайно направилась к бортику и, не успев свернуть обратно, была поймана и пришвартована.

Квасной патриотизм. В этом году Русское общество снова участвовало в местном многонациональном фестивале. Причем на этот раз было решено продавать не только сувениры, но и традиционную русскую еду (гораздо более трудоемкое, но и материально более выгодное дело). Распределили роли и дежурства, составили список возможных блюд, обсудили примерные цены, закупили одноразовую посуду. Праздник проходил в течение трех дней — вечер пятницы и два полных выходных. Мы, конечно, из-за Тимки не дежурили, но еду готовили ежедневно.

Взялись сделать хлебный квас. Несколько раз дома тренировались, отрабатывая технологию, выбирая подходящий сорт хлеба и количество всех ингредиентов. Специального квасного сусла у нас не было, все делали из натуральных продуктов — сухарей, дрожжей, сахара. За неделю начали заготавливать хлеб и замораживать кубики льда. Накануне каждого дня фестиваля ставили 18-литровую бутыль (по правилам, правда, квасу трое суток дозревать надо, но хранить такие объемы в летнюю жару нам было негде), утром разливали по пластиковым бутылкам, помещали их в ведра со льдом — и отвозили на фестиваль. Получилось неплохо, все разошлось на ура (в общей сложности 50 литров), некоторые люди, распробовав, прямо бутылками покупали. В добавление к этому мы пекли блины, пирожки с яблоками и шарлотки.

Вымотались все — и я от постоянных поездок туда-обратно с ребенком (причем в коляске он у нас тогда не лежал совсем, приходилось его на себе все время носить), и бабушка от возни на кухне. Плюс ведь еще и на сам фестиваль посмотреть хотелось — концерты, феньки, национальные блюда... Здешняя русская молодежь танцевальный номер подготовила, под «Коляду» группы «Иван Купала». Хорошо, что у нас, как у устроителей, вход бесплатный был. Так что мы по очереди с Димой, бабушкой и детьми все три дня гуляли.

А в воскресенье на церемонии закрытия еще и Сонька с Женькой выступили — показывали национальные костюмы. Мне пришлось делать их из подручных и купленных в секонд-хэнде материалов (сарафан из взрослого вечернего шелкового платья за 3 рубля, бусы из елочных украшений, кокошник из старой занавески для ванны и т.п.). В Питере было бы проще — со временем в любом доме накапливаются всякие пуговицы-обрезки-тесемки-кружева, а тут запасов мало, приходится каждую мелочь покупать. Женькин кокошник доделывали чуть ли не на ходу, наскоро сляпав его из картона и покрасив краской кайму за 15 минут до выхода из дома. Вообще-то, по правилам, маленьким девочкам венки или ленты положено носить, но мои уперлись и потребовали именно кокошники. Девицы довольные — на настоящей сцене были, перед толпой зрителей. Хотя и страшно. Только, боюсь, с подлинными народными костюмами мое творение очень отдаленное родство имеет (хотя я пыталась изучать матчасть и пересмотрела кучу книжек и сайтов), но уж на безрыбье... Главное, что зрителям понравилось.

В русской школе занятия шли весь учебный год, на лето она закрылась на каникулы. Продолжат ли осенью — было неясно. Пара ребят переехали в другие города, кое-кто из старших детей не горел желанием учиться по субботам. Зато пришло несколько новеньких. А у нас, кроме Сони, и Женя очень хотела начать заниматься. Ей в пару нашли еще одного шестилетнего мальчика и благодаря этому организовали две группы: пять детей в старшей, двое в младшей. С нового учебного года ездить нам до школы стало ближе — помещение на этот раз нашли в Галифаксе, а не в Дартмуте. А к русскому и математике добавилась еще история Древней Руси.

Но положение было очень неустойчивым — слишком мало ребят, слишком большая у них разница в подготовке. И стоило одной девочке отказаться ходить на занятия, как школа была признана нерентабельной и временно (надеюсь) закрыта. Очень жаль, но ничего не поделаешь. Может, детишек снова наберут, и занятия продолжат. Пока же мы только ездим на частные уроки русского языка домой к нашей учительнице.

Соня в английской школе по итогам за прошлый год оказалась в числе трех лучших учеников класса. Но при их небольших нагрузках было бы странно обратное ;) Получила приз на поэтическом конкурсе за стихотворение Spring in the forest. Увлеченно пишет «книжки» на английском (в основном рассказы про школьников), причем очень хорошо передает стиль разговорной речи, удостаиваясь особых похвал учительницы. Мечтает стать детской писательницей, все расспрашивает, надо ли для этого после школы учиться и как свои произведения издателям относить.

Читает много, но в основном ширпотреб — детские детективы, ужастики и сериалы для девочек. Я это не очень одобряю, но надеюсь, что насытится — и перейдет к чему-нибудь более стоящему. По-русски читает гораздо реже, но иногда ее удается заинтересовать такими повестями, как «Калле-сыщик» или «Ронья, дочь разбойника». Даже сама порой берется за книжку, без уговоров и обещаний «пряников».

Первоклашка. Жене летом исполнилось пять лет, и с сентября она тоже начала ходить в английскую школу. Перед этим в мае будущим первоклассникам устроили пробный урок — чтобы заранее познакомились со школой поближе. Два часа без родителей развлекали. Женьке все понравилось, осталась спокойно, занятая рисованием, пришла полная впечатлений. На следующий день опять порывалась в школу поехать и была очень огорчена, осознав, что теперь нужно ждать нового учебного года.

Для родителей тогда же провели общее собрание: показали классы и учителей и рассказали о том, как подготовить детишек к школе, какую одежду/портфели выбирать и какую еду давать с собой. Канцелярские товары учителя первоклассников покупают сами на всех, и нам нужно было только сдать им по 40 долларов. Так что, к сожалению, Женя была лишена радости выбора новых пеналов, карандашей и тетрадок перед началом учебного года. Купили только рюкзак, мешочек для завтраков да сменную обувь.

Летом мы понемногу начали заниматься с Женей английским. Она запомнила счет до 10, основные цвета и — с помощью электронной игрушки — буквы, но дальше простейших слов не продвинулась. А в школе специальный учитель английского языка появился далеко не сразу. Поначалу же она просто запоминала английские фразы на слух и потом расспрашивала дома, что они означают.

В первые дни нового учебного года Женька школой была очень довольна, каждый день взахлеб рассказывала, какие они мультики смотрели и как она в автобусе ехала. Но потом все чаще стали происходить нестыковки: могла заплакать по ерундовому поводу, и тогда учительнице приходилось звать Соню на подмогу. Той уже надоело каждый день к малышне бегать вместо того, чтобы со своими подружками играть. Тем более что это особо не помогало: Женя стеснялась объяснять, в чем дело. Мне уж и перед учительницей было неудобно — сдается, с нашей Женькой у нее было больше всего возни, а ведь в классе еще 22 новичка.

И не только язык был тому причиной, но и ее характер в целом («домашний» ребенок и одна из самых младших в классе). Во время уроков все было прекрасно, а вот на переменах, когда дети из всех классов собирались вместе и начинался шум и гам, психика не выдерживала. Но полного неприятия или сильного нежелания идти школа не вызывала, и то хорошо.

Занятия в русской школе Жене нравились больше: «Там все понятно». Но и в английском языке к новому году она стала чувствовать себя гораздо увереннее, начала говорить простые фразы и даже пытаться читать. Конечно, делает еще много ошибок, потому что пока не знает теорию и составляет предложения из запомненных кусочков, не всегда верно согласовывая их друг с другом, но это уже дело времени. Даже дома по-английски иногда начинает говорить, особенно почему-то с Тимкой: «Look, Timothy!» Приходится мягко поправлять.

Новые соседи. В августе сразу несколько домов на соседней улице поменяли своих хозяев. К сожалению, уехала в Онтарио семья с тремя дочерьми (средняя была Женькиной ровесницей, на дружбу с которой я рассчитывала). Дом их пока пустует, зато в двух других появилось сразу четверо новых ребятишек: 5-летние пацаны-двойняшки в одной семье, мальчик 6 лет и девочка 10 лет — в другой. Наконец-то сбылась Сонькина мечта, и теперь рядом с нами живет ее ровесница. Вот только учится она не в нашей школе, а в другой, частной. Но пока не начался учебный год, ребята по целым дням гуляли все вместе. И Женьку тоже часто брали с собой в компанию. Потом, правда, друг от друга немного устали, возникли ссоры и конфликты. С началом учебного года и вовсе редко видятся — некогда. Но все же здорово, что рядом есть ровесники и можно хоть иногда пойти погулять с ними, а не киснуть дома в одиночестве.

Little Boy’s Club. Среди малышни у нас тоже отличная компания: один мальчик всего на 2 недели Тимки младше, а другой ровно на 2 месяца. В первый раз мы все вместе собрались у нас дома, когда Тимке исполнилось три месяца, — и с тех пор решили встречаться почаще. Делимся опытом, сравниваем малышей между собой и даем им возможность поиграть друг с другом. К сожалению, получается не каждую неделю — то срочная работа, то простуда, то дела, — но все-таки мы стараемся собираться вместе достаточно регулярно, по очереди дома друг у друга.

Весь первый год сразу было видно, что Тимка среди них старший: они лежат, а он сидит; они ползают — а он ходит ;) Те двое вообще друг на друга гораздо больше похожи и шевелюрой, и размерами, и поведением. Тимка же по сравнению с ними — самый суетной и непоседливый (соседки его не иначе как «fuzzy baby» называют), зато и самый загорелый и физически крепкий.

Вообще интересно, конечно, сравнивать, насколько по-разному люди грудничков воспитывают. К примеру, мы единственные здесь, кто регулярно гуляет на улице. Причем соседки соглашаются, что ребенок так лучше спит, и постоянно жалуются на проблемы с засыпанием у своих малышей, — но просто взять и выйти с коляской что-то мешает. Традиции такой нет? Возможно. Конечно, времени свободного у них немного (вовсю занимаются бизнесом, работая на дому и разъезжая по делам), и бабушки, в отличие от нашей, живут отдельно. Однако спокойно заснувший на улице ребенок дает замечательный выигрыш во времени, даже если пришлось потратить 20 минут на его выгуливание. Не у всех же младенцев такие проблемы со сном в стоячей коляске, какие были у нас. А требующий постоянных развлечений неспящий ребенок все равно за компьютер сесть не дает.

С другой стороны, то, как здесь детишек одевают в холодную погоду, меня вводит в полный ступор. К примеру, на улице около нуля, Тимка спит в коляске в зимнем комбинезоне и теплой шапке, прикрытый еще сверху одеялком, и тут к нам приезжают гости с ребенком в осенней курточке и свободно накинутом на голову капюшоне, даже без легкой шапочки. И после такого меня бабушка еще ругает за попытки «заморозить» ребенка! Зато дома они носки с пацана не снимают. Тимка ползает по скользкому паркету босиком в одном бодике, а тот бедняга пытается от пола оттолкнуться, да ноги в штанах и носках проскальзывают и растекаются в стороны. А мама его мне завидует: «Ах, ваш уже так хорошо ползает, а мой еще нет...» ;)

Динамической гимнастикой местные мамы с детишками не занимаются. Стоило мне пару раз простенько подкинуть младенца или просто покачать за ручки — соседки тут же делали круглые глаза. И в очередной раз завидовали: «Вот, наверное, благодаря таким упражнениям у вас и проблем с весом нет». Но последовать нашему примеру или хоть как-то по-другому размяться, в бадминтон с нами поиграть — собраться не могут. Зато подсчитывать лишние килограммы и ездить на довольно дорогие занятия на тренажерах в спортзале — это пожалуйста.

Шаговый рефлекс для них тоже новинкой был: каждый раз удивлялись этому трюку (Тимка очень любил «ходить»). И действительно, у врача его никогда не проверяли. А ведь в российских поликлиниках педиатры всегда у новорожденных рефлексы смотрят, и стоячий-шаговый в том числе. А сколько детишек там гоняют на массаж при любом самом незначительном поводе! Здесь же такого нет совсем. Мама ставит малыша на ножки, он ступни подворачивает — ну явный потенциальный клиент массажного кабинета. А врач им никаких претензий не выказывает и рекомендаций не дает. Про ортопедически правильную обувь тоже мало кто из родителей слышал. Сплошь и рядом только что начинающим ходить малышам надевают самые простые клеенчатые кроссовки, купленные на распродаже в ближайшем магазине. Причем семьи явно не бедные, и удобные кожаные ботиночки могут себе позволить без проблем — просто такой традиции нет.

Зато очень рано — по нашим меркам — начинают сажать детей вертикально, без плотной поддержки спины. Например, в специальные «развивающие центры» — статические аналоги ходунков. Даже если ребенок очевидно заваливается при этом на бок. Российские мамы вообще очень долго боятся младенцев от горизонтальной поверхности оторвать. А здесь — с рождения в автомобильном кресле (угол спинки как минимум 45 градусов), причем не только на время езды в машине, что необходимо в плане безопасности, но часто и просто при прогулках на улице: кресло ставится прямо в коляску. Хотя там-то, казалось бы, можно ребенка без всякого напряга на дно коляски горизонтально положить.

Ярлыки. Что еще меня убивает у местных — это привычка оставлять ярлычки на одежде и мягких игрушках. Я их всегда срезаю: с игрушек — чтоб не торчали зря и вида не портили, с одежды — чтобы кожу не щекотали. Особенно для младенцев это актуально. А размер и рекомендуемую температуру стирки все равно помнишь, когда вещью регулярно пользуешься. Тем более что для маленького ребенка я нижнюю одежду из чистого хлопка покупаю, не ошибешься. Здесь же, сколько я ни брала вещей в секонд-хэндах, почти на всех ярлычки на месте. Конечно, мне так даже лучше — не нужно о составе ткани догадываться — но каково ж было бедным деткам о них тереться! Про дорогие красивые мягкие развивающие игрушки я уж и не говорю — из каждой длинные ленты с одной и той же информацией торчат. Обратила на них внимание соседки, она согласно покивала: «Ах да, конечно, лучше срезать!» А через пару недель опять приходим в гости — все на месте, нетронутое.

Бэбибум. Интересно, что не только на нашей улице одновременно родилось столько пацанят. В детском клубе — еще четверо мальчишек того же возраста (плюс-минус две недели по сравнению с Тимкой) и пара девочек чуть помладше. Хорошая компания в будущем получится.

И у знакомых русских сплошь и рядом пополнения в семействах. Примерно в то же время, что и мы, многие стали перебираться в собственные дома. И, что вполне закономерно, вскоре начали обзаводиться вторыми детьми. Причем вирус беременности, похоже, передается у нас по эстафете: за 9 месяцев до Тимки родились две девочки, через 9 месяцев после — двое мальчишек. Кто-то будет следующий? Зато вещички для новорожденных не залеживаются, а тоже кочуют из семьи в семью вместе с ванночками и колясками.

И когда меня в письмах спрашивают, как здесь живется русским иммигрантам, я вспоминаю наших грудничков: раз многие покупают дома и заводят детей — значит, в целом довольны и твердо стоят на ногах, что радует.

Плавание. Когда началась летняя жара, мы достали надувной бассейн. Да только он после зимы начал выпускать воздух. Странно: в прошлое лето все нормально было, и зимой мы его в теплом помещении хранили, и повреждений не видно. Накачивания хватало на день, за ночь стенки опускались, и вся вода выливалась. Сплошная морока, но без него было бы еще тяжелее: мы по уши в работе и часто на пляж ездить не могли. Потом все-таки купили новый бассейн, еще повыше и побольше прежнего. И чехол сверху. Только пользы от него немного, все равно мошкара в воду попадать умудряется. Да еще с погодой нам больше не везло — то солнышко, то прохлада, только нальешь свежей воды, дети поплескаются, а в следующие дни похолодает. Пока тепла дождешься — пора воду менять. Опять купания одноразовыми получаются.

Тимка с удовольствием шлепал ножками по воде. А Сонька переборола свой страх и полюбила нырять под воду — хотя там было-то всего по колено. И наконец захотела научиться плавать по-настоящему. Но со мной у нее ничего не получалось, даже с поддержкой отказывалась лечь на воду. Нужен был профессиональный тренер. Летом здесь на многих пляжах работают инструкторы, но в конце августа погода для ежедневных занятий на улице не самая подходящая. И я записала Соню в крытый бассейн, а заодно и Женьку, благо на курсы брали детей как раз с пяти лет.

Удивительно, что Сонька за два получасовых занятия научилась держаться на воде, а еще через пару тренировок уже плавала самостоятельно (пусть и без всякой техники). Вот что значит обучать по методике! У Жени успехи были менее значительными, на воду ложиться она долго боялась, но, тем не менее, первый уровень тоже прошла. С сентября они опять пошли вместе на второй, но чем дальше, тем сильнее стала видна разница в способностях (конечно, обусловленная во многом и просто разницей в возрасте). К концу третьей серии тренировок (по 10 занятий в каждой) Соня заканчивала уже четвертый уровень, а Женя — все еще второй. Так что занимались они хоть и в одно время, но у разных инструкторов.

Балет. Кроме плавания, я с осени записала девчонок на балет в местную танцевальную школу. Группа у старших оказалась разношерстной — Сонька новенькая (она всего-то балетом один сезон занималась, больше года назад), а другие уже по нескольку лет сюда ходят. Видно, слишком мало желающих, чтобы отдельные группы для них вести, вот и собрали всех в одну кучу. Похоже, серьезных занятий тут ожидать не приходится (хотя в перспективе даже класс пуантов есть), но нам это не настолько уж и нужно — растяжки у девчонок нормальной нет, да и для правильного развития скелета серьезный балет все равно не слишком полезен. Так, раз в неделю поразмяться. Да еще в конце года концерт будет, в костюмах.

Соне заниматься нравится, а вот Женька, хоть раньше только о балете и мечтала, вскоре начала отказываться: тяжело. Перевела ее в группу для начинающих — настроение вроде бы улучшилось, но потом и туда ходить перестала. Видно, сказалась слишком большая нагрузка: первый год в школе да еще и три дополнительных занятия (русский язык, бассейн, танцы). С ноября начались затяжные простуды, кашель — тут уж не до балета. И к декабрю она его окончательно забросила. Зато на весну попросилась к своей старой учительнице на развлекательные танцы (creative movements) для малышей. Пусть без концерта, зато гораздо дешевле, а главное — желание есть.

Лошади. А Сонька еще и верховой ездой увлеклась. Недалеко от нас есть ферма, предлагающая и индивидуальные тренировки, и просто групповые поездки на лошадях по окрестностям. Мы взяли несколько уроков, и Сонька научилась ездить на лошади (пока еще медленно). Но уж очень это дорогое удовольствие: 50 долларов за двухчасовое занятие, причем первый час они занимаются с лошадьми в стойле (чистят, запрягают) — и только час собственно ездят. Немного дешевле просто в группе кататься по лесным дорогам. В принципе, если в седле умеешь сидеть, то больших проблем возникнуть не должно. Сонькина подружка из класса тоже верховой ездой занимается (но на другой ферме), так что можно будет их как-нибудь на пару отправлять. Пока, с наступлением холодов, мы от этой идеи отказались, — но летом, возможно, удастся продолжить.

Hurricane Juan. В ночь с воскресенья на понедельник 29 сентября на Галифакс налетел настоящий тропический ураган. Говорят, самый сильный за последние 50 лет. Ветер порывами свыше 140 км/ч. Повалило очень много здоровенных старых деревьев, которые порвали провода, выбили стекла и повредили дома и машины. Яхты повыбрасывало на берег или прибило к причалам, в рыболовецких деревушках вдоль океана смыло сараи и снасти. В Галифакском заливе со дна вымыло оружие и боеприпасы времен второй мировой войны. Без света сидело 330 тыс. населения, практически весь Галифакский муниципалитет (тоже своего рода рекорд местных электриков). Большинство линий восстановили только на третий-четвертый день, а часть домов оставалась без электричества целую неделю.

Хотя чрезвычайное положение и не объявляли, граждан просили без нужды дороги не занимать, чтобы машинам городских служб легче работать было. В первый день практически все магазины и конторы были закрыты, потом они постепенно начали открываться — по мере починки проводов. Школы не работали всю неделю, даже те, что непосредственно задеты не были, — опять же для сокращения количества людей и машин на улицах.

Очень сильно досталось старинному парку — Point Pleasant Park — у самого залива на южной оконечности Галифакса. Выглядит так, будто по нему тунгусский метеорит вдарил. По предварительным оценкам, повалило 70% деревьев. А сколько еще оказалось повреждено и поэтому не выдержит обычных для этих мест штормов...

В других парках и лесополосах картина похожая. Именно здоровенные старые деревья, возвышающиеся над крышами частных домиков, стали причиной большинства разрушений на улицах города, а на заросших лесом пятачках их складывало веером, как доминошки. Давно уже Галифакс не подвергался подобным катаклизмам — поэтому и последствия такие разрушительные. На побережьях, куда часто цунами обрушиваются, никто рядом с домами столетних кленов не выращивает. А здесь тропические ураганы всегда затухали еще в океане, не доходя до берегов, — вот город и оказался к такому ветру не готов.

Нас, по счастью, практически не задело — все деревья целы, дом тоже в порядке, только света не было в первый день до шести вечера. Сам ураган мы почти и не видели — он пришел после полуночи, когда уже совсем стемнело. Только качались едва различимые во тьме деревья. Утром встали — тишь да солнышко; обошли участок — все нормально, только березовых веток кое-где насыпало. И все окна оказались залеплены иголками и листьями. Даже цветы все живы — высокие флоксы к земле склонились, но не переломались. Просто чудом обошло. Основной удар пришелся на Prospect Bay (залив километрах в 15 по берегу от нашего St.Margaret’s Bay в сторону Галифакса) и на сам город, нас лишь краешком лизнуло.

Хотя и здесь кое-кому несладко пришлось. Несколько дней спустя во время прогулки мы увидели потрясающую картину: в одном месте на северной оконечности нашего полуострова сразу все деревья повалило, на полосе метров 50 шириной. По бокам все цело. И пришлось это ровнехонько на участок единственного стоящего на том берегу дома. «Повезло» хозяевам. Видать, ветер и волны вверх по узкому заливу зашли, а дальше деваться им было некуда — вот они со всей дури в одну точку и ударили.

Приемника у нас не было, и в первый день мы всех новостей еще не знали и не предполагали таких серьезных последствий. Сидели себе спокойно дома в ожидании, когда же включат электричество. Раньше при ночных авариях днем свет уже был. Только в середине дня я решила наконец позвонить в ближайшую кафешку (чтоб хоть кофе горячего попить), — и выяснила, что света нет и у них. Стала звонить дальше, ближе к городу — нет нигде, в самом Галифаксе — тоже! Часов в пять вечера нас соседи пришли на барбекю звать — но мы уже и сами наконец собрались развести костер во дворе. Напились чаю (благо алюминиевая кастрюлька нашлась), подогрели в сковородке на углях фаршированные перчики, наелись до отвалу (все равно без холодильника пропадут), опять поставили чай — и тут увидели загоревшиеся в доме лампочки!

Как потом выяснилось — нам очень крупно повезло. В холодильнике ничего не успело испортиться. Накануне буквально перед самым выключением света я вымыла тарелки, так что за день как раз накопилась новая порция для посудомоечной машины. Питьевая вода у нас была с большим запасом в канистрах. Ребенок в памперсах и на грудном вскармливании, а влажные салфетки пригодились всем для вытирания рук. Вот только обычной воды я не догадалась заготовить (надо было обе ванны набрать). Единственный, кто немного пострадал, — это Женька: мы по незнанию стойки для котелка над костром слоистыми камнями укрепили, и от нагрева один камень просто взорвался, раскидав осколки и угли, и одним из них ей в нескольких миллиметрах от глаза попало :( Опять же чудом пронесло.

В сумерках затушив костер и еще раз напившись уже нормального горячего кофе, мы первым делом, конечно, полезли в интернет. Там были только воскресные репортажи, так что о размахе повреждений мы все еще не подозревали, и во вторник с утра я преспокойно собрала детей в школу. Только простояв на остановке минут десять и не дождавшись автобуса, начали догадываться, что, похоже, школы все еще не работают. Дома сразу посмотрела новости — так и есть. Тут уж и первые фотки Галифакса появились. Просто не представить: там сплошной бардак, по дорогам не проехать, света нет, магазины закрыты, а у нас тишина. Даже танцы у Соньки были, а пока она занималась, я заехала в продуктовый купить кое-чего по мелочи и заправила машину (цены не изменились и очередей не было, хотя и стояки не простаивали).

Но, как оказалось, во многие окрестные места свет только днем во вторник дали, даже километрах в пяти от нашего. А в отдельно стоящих домах он появился лишь через неделю! У нас-то провода под землей, и как только починили ведущую к ним ветку, все включилось, а тем, у кого провода были повреждены у самого дома, да еще и на длинной частной дороге, приходилось ждать, пока электрики до них доберутся.

Кто мог, на время переселялся к родственникам, которым уже дали свет. Почти все наши соседи своих менее удачливых родичей приютили. В первые же послеураганные дни хозяйственные магазины полностью распродали все возможные прибамбасы — электрогенераторы, аккумуляторы, походные печки, цепные бензопилы. С черного входа, за наличные, без чеков — тут уж не до жиру, когда кассы не работают, а дорогу перед домом расчистить надо. У нас подобных аварийных запасов не было, и я уже потом попыталась какую-нибудь спиртовку на случай будущих катаклизмов купить — пусто, надо ждать, когда магазины свои склады пополнят.

В Галифакс мы выбрались лишь в субботу, на шестой день. Главные улицы уже были расчищены, и только переулочки перекрыты на то время, пока с них ветки и распиленные стволы в грузовики закидывают. Конечно, на многих участках еще упавшие деревья лежали, да лесопарковые зоны никто пока не трогал, но в целом, если не знаешь, то последствия заметишь не сразу. Все-таки деревьев много осталось (по сообщениям в прессе у меня создалось впечатление, что в городе повалило все подряд), а листва и так по осени осыпается. Только если начинаешь вглядываться — то тут, то там замечаешь обрубки от толстых веток, разломы в стволах, свежие пни и обнесенные желтой лентой аварийные участки.

Развесистая клюква. Гуляя по небольшому парку (впрочем, это громко сказано: «парками» здесь называют любые места с публичным доступом, в данному случае — обычный участок с пристанью на берегу залива) на севере полуострова и обследуя завалы упавших во время урагана деревьев, мы заметили во мху бордовые ягоды. Пригляделись внимательно — клюква, крупная, и много-много. Взяли на пробу, а потом устроили вылазку всем семейством — и на окрестных полянах набрали целый большой пакет, захватив соседние непроданные участки. Тимку я в это время подвешивала прямо в кенгурушке на ствол рядом стоящего дерева и по мере перемещения перецепляла и его.

Очень было жаль изобилующие ягодами кустики, что росли рядом с поваленными ветром деревьями — и оказались на их вздыбленных и вырванных из земли корнях. У нас даже была мысль срезать осторожно дерн с клюквой и приткнуть его где-нибудь в нашем лесу. Все равно тут их выкорчуют, и кустики погибнут. Но руки как-то не дошли. А буквально через несколько недель от части девственного леса, по которому мы бродили с корзинками в руках, осталась голая площадка — целый участок срубили и перекопали для постройки дома. Я понимаю, когда люди очищают место под сам дом и некоторое пространство вокруг — но зачем же сносить все деревья подряд от дороги до задней границы своей земли? Неужели хозяевам не будет скучно на голом поле жить? Даже если потом кустики-деревья самим добавить — с натуральной красотой естественного леса далеко не каждая посадка сравниться может.

Грибы. Урожай грибов тут очень сильно меняется года от года. В первую здешнюю осень в лесу попадались только жалкие горянки да моховики. Зато прошлый год принес обалденные результаты.

Однажды по осени я случайно зашла в лес — и тут же помчалась обратно в дом за корзинкой и ножиком: прям у опушки белые растут. Корзинка мигом наполнилась, я вернулась с ведром — и за час мы с детьми насобирали еще два ведра с соседних участков. И брали-то мы не все — надо было на неделю раньше спохватиться, многие большие грибы уже испорченные стояли. Через пару дней еще чуть дальше отошли — опять несколько ведер принесли. Какое-то грибное безумие. Я никогда в жизни белые в таком количестве не собирала. Дома несколько дней с ними возилась — запасы отваривала и складывала в баночки в морозилку. Как грибной суп закончится — захожу в лес на 5 минут, собираю корзинку и варю новый. Замороженных грибов, при умеренном использовании, нам хватило до конца лета.

А в этом году халява закончилась. Грибы приходилось именно искать, а не просто срезать ножичком. Урожай вполне умеренный, но достаточно разнообразный — и сыроежки-лисички, и боровики, и подберезовики. Единственное шикарное месторождение белых почему-то вымахало на самом видном месте, на краю одного из соседних участков, среди буквально двух-трех оставшихся натуральных деревьев — как островков в море посеянной и подстриженной травы. Наше грибное сердце не выдержало такого искушения — и мы попросили у хозяев разрешения собрать это богатство, на что они спокойно согласились: «Конечно-конечно, нам их и даром не нать...» Но на мое приглашение отведать этих грибков в сваренном виде вежливо отказались ;)

Вообще нас, конечно, смешит отношение к грибникам у местных жителей: «Как, вы едите дикие грибы? Да они ж ядовитые!» Начинаешь объяснять, что они разные и мы их с детства умеем отличать — слушают с большим недоверием. Хотя наше доброе здравие должно было бы послужить достаточным доказательством. Правда, соседка — хозяйка той самой грибницы — как-то пришла ко мне с лотком, полным мухоморов: «Вот, я тут еще кое-чего нашла, вам не надо ли?» Не, лучше уж пусть они действительно грибов совсем не собирают, хоть моя совесть будет чиста (и нам больше белых достанется ;).

Но нельзя сказать, что канадцы совсем не ходят по грибы (индейцев не считаем). Осенью даже в здешнем музее природы специальная лекция была, с выездом на полдня в лес для сбора диких грибов под руководством какого-то маститого ученого, ими много лет занимающегося. В лес поехать у нас возможности не было, но на саму лекцию мы сходили. Русских на ней было, не считая нашей семьи, два человека. Остальные — канадцы. Утром в лесу они насобирали много разных грибов, разложили их на столах — и теперь по очереди выясняли их съедобность-вкусность-ядовитость. А я пожалела, что не догадалась привезти из своего леса парочку сомнительных экземпляров — по описаниям лектор однозначного ответа дать не мог, ему гриб видеть нужно.

Что интересно, лектор развеял старый миф о том, что гриб надо обязательно срезать ножиком над корнем, а не вырывать из земли целиком — дескать, чтобы не нарушить грибницу. Грибница-то далеко внизу под землей расположена, и даже если мы оборвем тонкие корешки, соединяющие ее с вылезшим на поверхность грибом, никакого урона общей структуре при этом нанесено не будет. А вот для определения гриба целая ножка важнее обрезанной — именно по ее основанию можно порой отличить сильно ядовитый гриб от хорошего.

Trash to treasure. Когда-то, гуляя по лесу, мы наткнулись на свалку, оставшуюся, видимо, от ближайшего старого дома. Артефакт далекого прошлого, когда еще не было мусороуборочных машин, и весь несжигаемый хлам хозяева домов выбрасывали самостоятельно. На первый взгляд — сплошное море ржавых консервных банок, не представляющих особого интереса. Но в сентябре исследовательский дух захватил нашу молодежь — Соню и других местных ребят. Вооружившись палками и рабочими перчатками, они начали систематическое обследование этого участка. И один за одним выуживали из кучи хлама интересные предметы. В основном старую посуду: расписную фарфоровую тарелку с отбитым краешком, хрустальную рюмку без ножки, жестяной чайник, бутылки разных фасонов и шахматные фигурки. Все сокровища притаскивались к дому, отмывались и расставлялись в красивых композициях. Соня с Аланом — внуком нашей соседки, иногда приезжающим к бабушке из города, — целую «кухню» на поляне устроили. Дома-то антиквариат завестись еще не успел — а я сама помню, насколько здорово в детстве было копаться в старом хламе на чердаках и в сараях. Вот только отмывать детей после таких походов приходилось долго и тщательно.

Рождественские праздники. В декабре у нас выдалась сплошная вереница праздников. Началось с рождественских концертов в школе 9-10 декабря, 13-го была традиционная елка с Санта Клаусом в детском клубе, 14-го ходили на местную постановку «Щелкунчика», 19-го всю школу на спектакль про Рождество в другой театр возили, 22-го праздновали Сонькин день рождения, 23-го мы с ней последнего «Властелина колец» смотрели, 25-го и 26-го нас всей толпой соседи в гости зазвали, 30-го была елка в русской школе, наконец Новый год в кругу семьи и Рождественская служба в ночь на 7 января.

Christmas concert. Осенью в местных газетах была дискуссия — можно ли официально декабрьские школьные концерты «Рождественскими» называть. Дескать, не оскорбляет ли это чувства не-христиан. Но в конце концов решили не переименовывать.

Хотя у нас в школе полное смешение рас устроили. Один класс, как и положено, разыгрывал рождественский спектакль. Правда, очень выборочно касаясь религиозной темы — как звери и восточные мудрецы увидели звезду и пришли на поклонение: «We were the first who met the King». Но никакого имени или эпитета кроме «King» со сцены не прозвучало. Сонькин класс про еврейскую Хануку представление делал. Что самое прикольное — песню они пели точно на мотив русской «Дорогой длинною да ночкой лунною». Оказывается, она в Америке где-то в 60-е годы очень популярна была (в переводе, конечно), так что мотив ее теперь у всех на слуху, и его используют с новыми словами все кому не лень, не подозревая о его происхождении. А еще один класс пел об африканском празднике Kwanzaa, который тоже в это время года отмечается. На сцене при этом ни одного темнокожего ребенка не было — этнический состав у нас в школе довольно однородный. Самые большие — шестиклассники — устроили модернистскую пьесу про мышей, которые никак не могли понять, что такое там люди празднуют, пока не решили, что Рождество — это день, когда дом и улица меняются местами (ель вносят в дом). Ну а первоклашки про Санта Клауса да плюшевых мишек песенки пели.

В целом все прошло достаточно слаженно, хотя боязнь местных учителей выпустить на сцену детей без шпаргалок меня по-прежнему убивает. Сразу вспоминаю многочисленные концерты в нашей школе советских времен, с хоровыми речевками и читаемыми по очереди кусочками стихотворений. Если и бывали какие-то накладки, следа в памяти они не оставили. Уж выучить и отрепетировать несколько строк школьники вполне в состоянии. Сонька, к примеру, свою роль четко вызубрила. Но перед выходом на сцену всем раздали папки со вложенным туда текстом — и взгляд все время невольно цеплялся за страницу. А ведь могла бы рассказать и по памяти...

«Щелкунчик». Четыре года мы мечтали о том, чтобы попасть на «Щелкунчика». Этот спектакль только несколько недель перед Рождеством исполняют. Но то Женька была еще слишком маленькая, то билетов не купить, то у нас аврал. А в этом году, запарившись с Тимкой и работой, я о балете и вовсе забыла. Как вдруг получила приглашение от пожилой соседки из дома напротив: не хотим ли мы втроем — я, Соня и Женя — с нею в театр поехать. Конечно, мы с радостью согласились.

Год назад мы ходили на «Спящую красавицу» — гастроли Виннипегского балета, — но походные условия не пошли ему на пользу. Ни тебе оркестра (танцевали под запись), ни декораций — и впечатление уже не то. На это раз все было как положено, даже начиная с вешалок. Правда, платных и только для желающих — большинство народу верхнюю одежду с собой таскало. В фойе порадовали глаз одетые в нарядные платья и туфли девочки — ныне редко встречающийся вне Рождества гардероб. Что еще было непривычно — билеты проверяли только на входе в зрительный зал.

Спектакль просмотрели на одном дыхании. Хотя Женя потом сказала, что балерин она не видела — потому что классических балетных пачек не было. А Соня завидовала девочкам (лет по 12, не старше), участвовавшим в массовках. Соседка тоже осталась довольная — она давно хотела сходить в театр, но мужа уговорить не могла, так мы ей компанию составили. И деньги за билеты взять категорически отказалась, назвав это своим рождественским подарком. Ну ничего, мы в свою очередь ей потом тоже хороший подарок на Рождество приготовили.

«A Gift to Last». На еще один спектакль пошла вся школа, выкупив зал на специальный дневной сеанс. Родителям по желанию тоже предлагали билеты — помогать учителям следить за детворой. И чтобы Жене было понятнее происходящее на сцене, я поехала вместе с ней в качестве переводчика. Родителей-волонтеров было много, и на мою долю досталось всего три девочки — Женя и две ее подружки.

Трогательная история о праздновании Рождества в обычной современной семье — и рассказ старого дедушки о Рождестве своего детства и тогдашних традициях — понравилась всем. А при каждой смене сцен к рампе выходил детский хор с великолепными рождественскими песнопениями (Christmas carols). И что интересно — детей в спектакле играли ребята-старшеклассники из театральной студии. Гораздо лучше, чем неестественно говорящие низкорослые тетки в роли мальчиков, столь памятные по театру моего детства.

Сонин юбилей. Здешние ребята на дни рождения больше всего любят выезжать куда-нибудь всей компанией — в кино, бассейн, МакДональдс или зал игровых автоматов. Но Сонька осталась верной своей привычке праздновать дома. Однако какое-то специальное занятие придумать было нужно: это тоже местная традиция — увлечь приглашенных на день рождения детей каким-нибудь рукоделием. И «елочные» поделки, как-то принесенные Женей из школы, натолкнули нас на мысль. Накупили вафельных конусов, шариков зефира, мелких конфет, посыпок и глазури — и предоставили девчонкам свободу творчества. Всех так увлекло это занятие, что мы едва успели подарки открыть и торт поесть, как за детьми начали приезжать родители. Все остались довольны, особенно Сонька подарками. Получила аж три пакета Lego Clikits, своего последнего увлечения, и шикарного мягкого леопарда. До сих пор с ним вместе спит, хотя раньше (чуть не написала «в детстве») игрушки с собой в кровать никогда не брала.

Русская елка. Перед самым Новым годом наши учителя устроили для ребят праздничную елку. Уговорили двух русских студентов из местного Университета взять на себя роли Деда Мороза и Снегурочки, придумали сценарий, выбрали небольшую пьесу и разыграли с детьми кукольный спектакль. Соня читала авторский текст, Жене досталась самая длинная роль — Кота. Хотя она была самая маленькая в группе и быстро читать еще не могла. Зубрили на слух, и во время спектакля учительница русского подсказывала ей слова. А кроме того, дети рассказывали Деду Морозу традиционные для такого праздника стихотворения, делали новогодние букеты и бумажные снежинки, показывали свои карнавальные костюмы и играли в коллективные игры. Призы достались всем без исключения, как и подарки от русской школы, а под конец еще и Дед Мороз из своего мешка всем ребятам подарки раздал — и школьникам, и их младшим братьям-сестрам.

Новый год. А дома мы поставили елку задолго до нового года, еще в десятых числах декабря, как только их начали продавать на елочных базарах. На этот раз уже нормальную пышную покупную. Хотя страшновато было большую ель при мелком ползающем ребенке ставить, но вписалась она у нас в углу между мебелью очень удачно, и Тимкино присутствие выдержала без потерь.

По настоянию Соньки мы, как это здесь принято, стали класть подарки под елку сразу, как только они были готовы. Конечно, запакованными и с бирочками, кому от кого. Так удобнее — не надо думать, куда бы запрятать подарки до праздника, чтоб дети их случайно раньше времени не нашли. Чуть ли не каждый день девчонки устраивали ревизию и пересчитывали количество причитавшихся им пакетов, а мне приходилось утешать «отстающую», что это еще не все. И носки для детей на этот раз повесили — там они потом конфеты и прочую мелочевку найдут.

Старый год начали провожать в семь вечера: все равно поесть надо было — так почему бы и не приготовленными уже вкусностями? ;) Потом смотрели концерт «Аквариума», затем кино включили — и только-только к полуночи успели зажечь свечи и сесть за стол. Тимка уснул в одиннадцать и где-то до двух спал не просыпаясь. Полночь встречали под «Щелкунчика» (Сонька категорически отказалась в очередной раз слушать «Пять минут» из «Карнавальной ночи»). После первого перекуса пошли разбирать подарки. У девчонок штук по семь получилось — и одежда, и наборы детской посуды, и, конечно, игрушки. Я Соньке «Властелина колец» на английском купила — пусть первоисточник попробует (русский перевод я ей года три назад читала, а сейчас после фильма она опять захотела послушать, да у меня времени нет такие объемы читать). От папы дети получили мультик «Finding Nemo», о котором Сонька его давно упрашивала. А нам девчонки дарили то, что купили в школе на специальной предрождественской ярмарке: кто может, приносит всякую ненужную мелочевку, и потом волонтеры продают это за смешные деньги, чтобы все дети могли втайне от родителей подарки им купить, завернуть и надписать.

А от Деда Мороза заказанные в письмах подарки под елкой появились, как всегда, утром первого января. И в самом большом пакете — наконец-то! — лошадь-качалка, крепкая и мохнатая. Только у Соньки расстройство было: оказывается, Дед Мороз должен носки доверху конфетами заполнять, а нашим всего лишь на ступню перепало...

В церкви. На ночную православную Рождественскую службу ездили вместе с Женей и Тимкой. Начало в 10 вечера, и некоторое время дети побыли в церкви, но потом захотели спать — и довольно быстро уснули, Тим в коляске, Женька в общем зале на диване. И так и проспали до двух часов ночи, когда служба и праздничный ужин закончились и мы заторопились домой.

А через несколько дней наш приход встречал архиепископа Серафима — главного в канадском отделении OCA. Каждый год он на несколько дней заезжает во все подчиненные ему приходы, служит в эти дни литургию, рукополагает священников и беседует с людьми. Все по-простому и по-домашнему, без охраны, сопровождения и лимузинов.

В прошлом году владыка Серафим рукоположил о.Романа в дьяконы, а на этот раз — в сан иеромонаха. Теперь здесь будет двое священников, и они смогут подменять друг друга на время болезни или отъездов — о.Владимир каждый год на лето ездит в Россию, по городам и монастырям, и церковные службы в этом время идут в сокращенном виде.

Есть и другие изменения. Двое монахов — владельцев дома в Галифаксе, где до сих пор приходили церковные службы, — продали его и купили старую ферму в часе езды от города, по нашему шоссе еще дальше на запад. Сейчас ее ремонтируют, строят рядом маленькую церквушку — и к лету собираются переехать туда окончательно. Теперь у них будет свой — пусть такой крохотный — монастырь.

А в городе тем временем необходимо было подыскать новое помещение. Купить или снять дом — нереально, слишком народу у нас мало и столько денег не собрать. Но в начале зимы повезло — договорились об аренде зала при одной англиканской церкви. Не в самом здании, а рядом, среди вспомогательных строений — с отдельным входом, кухней и гостиной. И само помещение для службы заметно больше той комнаты, что была раньше. Зимой работали над обустройством, изготовляли новый иконостас и шили занавески — и начиная с марта начали проводить службы на новом месте. Хотя в мечтах остается, конечно, постройка собственного храма.

Морозы. Зима в этом году задержалась на месяц, подарив по-осеннему теплый декабрь, но потом отыгралась за все. Как-то на несколько дней температура опустилась до рекордных 27 градусов. Даже школьные автобусы не работали, потому что никогда раньше не ездили на таком холоде и не смогли завести моторы. Электрики просили население временно не пылесосить полы и не устраивать больших стирок — чтобы не перенапрягать загруженные отопительными приборами сети. Но снега было не очень много — раз выпал, в потом на месяц наступило затишье.

Blizzard-2004. А в четверг 19 февраля на провинцию обрушился небывалой силы снегопад, побив все прошлые рекорды — 95 см снега за день. Газеты окрестили его «White Juan» — по аналогии с сентябрьскими ураганом. Город парализовало, все было закрыто, во всей провинции объявлено чрезвычайное положение. На две ночи после снегопада впервые в истории города вводили комендантский час — чтобы народ не мешал снегоуборочным машинам.

Во время снегопада мы ненадолго вышли на улицу. Дети с удовольствием покувыркались в снегу, а мы с бабушкой попытались хоть немного расчистить свою дорогу. Но дальше крыльца не продвинулись. А снег шел весь день, и следы нашей работы тут же замело. И мы пережидали непогоду дома, уповая на то, чтобы не отключилось электричество. Спиртовку я ведь так и не удосужилась купить, но хоть воду на этот раз запасла на всякий случай. Можно сказать, почти пронесло — все ж таки на ночь глядя свет вырубился, но к утру его уже восстановили.

В пятницу с утра взялись за расчистку двора. Хотя мне совсем не верилось, что такое количество снега можно убрать вручную. Но вызвать снегоуборочную машину было бы еще менее реально. По сообщениям в новостях, вся техника была брошена на расчистку хайвеев и главных улиц; обычным жилым кварталам приходилось ждать своей очереди. Тем не менее, мы втроем справились не хуже машины, раскопав метровый слой снега на дороге. А дети тут же начали играть в огромных кучах под окнами, прорывая в них туннели и скатываясь со склонов, как с горок.

Но улица оставалась по-прежнему занесенной снегом. Только следы снегоступов едва заметно отпечатались на его поверхности — кто-то из запасливых соседей смог прогуляться, не проваливаясь по пояс в сугробы. А мы с соседками сидели по домам и переписывались по е-мейлу. Подсчитывали, на сколько дней у нас хватит памперсов и детского питания, чтобы продержаться до прихода снегоуборочных машин. Как назло, обе соседки с грудничками оказались к тому же отрезанными от своих мужей — те должны были вернуться из командировок, но застряли в Онтарио из-за отмены всех рейсов. Дорогу чистить им помогали мужчины из ближайших домов.

Хуже всего приходилось тем, кто рожать в это время собрался или у кого детское питание кончилось. Все новостевые сайты обошла история о том, как трактор на ковше роженицу через сугробы от дома до машины скорой помощи перенес. Наши знакомые в Дартмуте с двухмесячным ребенком тоже попали: смесь закончилась (малыш полностью искусственник), а новую в четверг купить было невозможно. Аварийную банку им из детской больницы передали на полицейской машине.

У нас тоже история — у Соньки в пятницу по всему телу сыпь пошла. Я была в полной растерянности — обратиться некуда, из дома не выбраться, по телефону или через интернет все равно сыпь описывать почти бесполезно — врачу ее видеть надо. Вот ведь, нашла время. Единственное, что меня успокаивало, — это общее более-менее нормальное самочувствие. А в новостях тем временем обещали разгрести все улицы не раньше воскресенья...

Но в субботний полдень мы услышали долгожданный звук: трактор. Медленно приближался он со стороны перекрестка и наконец дошел до нашего дома. Я тут же принялась договариваться с дежурным врачом. Трактор прочистил только центральную часть дороги, на одну машину, и ехали мы по этому проходу как по ущелью между двух стен снега. Но дальше, на шоссе, все уже было убрано, как обычно. Странным было ощущение свободы: как будто сидели мы взаперти много-много дней, а не двое суток. И удивительно было видеть людей и машины — надо же, они уже живут обычной жизнью, ходят по магазинам, ездят по делам и в ус не дуют.

Но в городе нормальная жизнь восстановилась далеко не сразу. Улицы и газоны там гораздо уже, и такое количество снега убирать было просто некуда. Снегоуборочные машины оставили вдоль дорог огромные сугробы, а в снегу на тротуарах были прокопаны только узкие проходы. Полиция перекрывала улицы, чтобы дать возможность технике работать без помех. Городские власти разрешили сбрасывать собранный на грузовики снег в воды Галифакского залива — что обычно запрещено. Школы не работали еще два дня, и открылись только в среду.

А у нас с Женей, как назло, на вторник был назначен прием у стоматолога в самом центре Галифакса. Чуяло мое сердце — надо было сразу отменить, но мы все-таки рискнули и поехали. Время очень неудачное — 8:30 утра, самый час пик, а тут еще из-за сугробов все движение в городе встало. И хоть выехали мы с большим — в лишних полчаса — запасом, его оказалось явно недостаточно. В пробку мы попали еще только на подъезде к Галифаксу, и всю оставшуюся дорогу ползли на черепашьей скорости. На дорогу, занимающую от силы 15 минут, ушло полтора часа. И все, как оказалось, зря — врач нас больше получаса ждать не мог и уехал по другим делам. Ну хоть обратно двигаться было легче: и в целом машин уже поубавилось, и из города мало кто выезжал в это время.

Пятая болезнь. Дежурный врач, которому мы показали Сонькину сыпь, сходу признал аллергию. С одной стороны, я обрадовалась, что это не какая-нибудь заразная краснуха, но в то же время такая реакция меня очень насторожила: никогда раньше Соня подобным образом не реагировала, а тут все тело за исключением головы красными сливающимися пятнами покрылось. И ведь нового ничего в предыдущие дни не было! Стали пить антигистаминные, и постепенно сыпь побледнела и почти пропала.

Но недели через три Соньку обсыпало с новой силой, и пятна распространились уже и на лицо. А спустя несколько дней просыпается утром Женя — а на ней такая же сыпь. Хм. Это только гриппом вместе болеют, неужели аллергия в первый раз в жизни у обеих девиц одновременно вылезла?

Так как никаких больше признаков недомогания не было, я все ж таки отправила девочек в школу, но записала их обеих на тот же день к дежурному врачу. И тут же получила звонок из школы: мы подозреваем у Жени скарлатину, срочно забирайте домой.

По счастью, врач этот диагноз не признал, но в то же время и от аллергического варианта отказался. Долго думал и щупал сыпь, и наконец предположил вирусный характер. Лечения нет, ждите, когда само пройдет. И, уже вскользь, упомянул название — fifth disease. А в школе на следующий день подтвердили — замечен еще один такой же случай.

Интересно, что раньше я никогда про это заболевание не слышала. Хотя в интернете пишут, что половина населения ею заболевает. Характерные признаки: легкая «простуда» вначале, а потом красные щеки, как будто их снегом на морозе натерли (второе название этой болезни — slapped cheek disease), и красная сыпь по всему телу. Хорошо, что не чешется, — в целом дети чувствуют себя совершенно нормально. Болезнь заразна только до проступания сыпи, когда о ней еще не знаешь, а после появления характерных признаков изолировать больных смысла нет. Вот только в бассейне или на балете им в таком виде смешно показываться.

А еще через несколько дней и на Тимке сыпь появилась. Но гораздо слабее, и щеки почти нормальные. Если б не девчонки с их ярко выраженными симптомами — ни в жизни бы я не догадалась, списала бы на аллергию. Плохо только, что на фоне болезни можно пропустить и настоящее раздражение — все равно тело в сыпи, не различишь. А ведь мы часто ему новые продукты даем, благо Тимка готов что угодно из маминой тарелки утащить, а реакции — не видно.

Простуды. Вообще, этой зимой детям пришлось тяжеловато. Видимо, сказалось начало школьной жизни у Жени. Первые два месяца по теплу она еще продержалась, но с ноября начала болеть затяжными простудами, от которых заражались все остальные. У Тимки сопли тянулись по три недели — и на улицу лишний раз не выйдешь, и в клуб не поедешь, и гостей не позовешь. Да еще кожа при этом реагировала — то ли на простуду как таковую, то ли все-таки на какой-то прикорм. Хотя я вводила новые продукты по всем правилам, медленно и осторожно, реакция могла накопиться за несколько месяцев. Отменила глютеновые прикормы, перешла с обычной смеси на соевую (для каш — так-то мы грудью кормились) — тут и насморк прошел, и кожа очистилась. Так и не знаю, действительно ли те продукты были виноваты. Но повторно экспериментировать не хочется.

Неприятное в болезнях еще то, что в это время наиболее явно становится видна разница в подходах к выращиванию детей между нами и бабушкой. Мы стараемся гулять и закаляться, она же предпочитает закутать потеплее, закрыть все форточки и из дома не выпущать. Пока дети здоровы, обходить острые углы еще удается. Но стоит кому-то подхватить насморк — как в этом оказываются виноваты исключительно наши прогулки и неправильно завязанные шарфики. Я уж специально книжку Комаровского заказала, где все очень подробно изложено (про Никитиных я и не заикаюсь), но если человек не хочет узнать что-то новое, то никакие аргументы не помогут.

Радует, что здешние врачи с нами заодно. Если у ребенка обычная простуда — то никаких ограничений на прогулки-купания они не накладывают и рекомендаций мурыжить малыша «домашними средствами» (и уж тем более лекарствами) не дают. Пить побольше, промывать нос физраствором, купать в ванной да дышать влажным воздухом — стандартный подход. Человеку старой советской закалки крайне непривычный: ему надо обязательно нос закапать и намазать, налепить горчичники, выпить какую-нибудь самодельную чудо-настойку — чтобы в те же сроки получить тот же результат...

Первый день рождения. К концу февраля Тимка пришел в норму, и я рискнула пригласить гостей на его день рождения, надеясь, что за оставшееся время мы не успеем заболеть по новому кругу. Количество приглашенных накапливалось, как снежный ком: и крестных наших надо, и здешних мам с грудничками, и ближайших соседей. А если один большой мальчик приглашен, надо к нему в придачу и остальных ребят из его компании... И обидеть никого не хочется, и с ужасом понимаешь, что дом не резиновый, да и опыта больших вечеринок у нас нет. В итоге получилось аж десять семей, и почти у всех — один-два ребенка. Но отступать было некуда. И, раздав приглашения, мы с бабушкой начали составлять меню и заготавливать продукты, а с детьми — убирать бардак во всех комнатах.

Компания получилась очень большая и шумная, хотя и пришли не все (уфф): некоторые соседки оставили мужей дома, а одни гости сильно запоздали из-за ребенкиного дневного сна. Места хватило всем впритык: еще чуть-чуть (парочка чьих-нибудь пап) — и девать их было бы некуда.

Я-то надеялась, что гости, как водится здесь на вечеринках, будут бродить по дому, собираясь в кучки для разговоров и равномерно заполняя пространство, — но, видать, в нашем доме флюиды другие. Все уселись плотным кружком в гостиной и увлеклись общей беседой. Тут же и малышня под ногами крутилась, так что мне едва удалось полунамеками рассортировать гостей на две группы, отправив мам с маленькими детьми наверх в игровую, где места и игрушек для их было гораздо больше.

Особо на еду, как здесь принято, мы нажимать не стали, приготовив только легкий шведский стол для желающих: пара традиционных русских салатов, бутерброды, нарезанные фрукты-овощи, чипсы и креветки. Были у меня в запасе и горячие пирожки/бутербродики, но они не понадобились. И так осталось довольно много продуктов. Хотя и бутерброды, и салат «Оливье» гости вовсю нахваливали и брали добавочные порции. Но в целом ели очень скромненько и до конца опустошили только блюдо с чипсами. Сладкого дождались не все — кому-то обязательно нужно было уйти раньше, а за ними и другие потянулись домой. Так что заключительная часть с выносом торта с одной свечкой оказалась немного скомканной. Чая-кофе народ не захотел, умяв свои порции всухомятку. Зато сам торт всем очень понравился — самодельный, не то, что скучные местные коржики с тонюсенькой прослойкой. Просили добавок и не доели только пару кусочков.

Подарки открывали с помощью мальчишек, которым не терпелось разворошить все принесенные гостями коробки. Два больших подарка понравились больше всего, из остальных толковыми оказалась где-то половина. Остальные пришлось потом сдать в магазины (нужно только было найти место, где продается именно такая вещь, — у подаривших-то спрашивать неудобно) и взамен купить Тимке то, что действительно пригодится. Хорошо хоть, что новые вещи и без чека можно сдавать или по крайней мере обменивать на другие.

Не очень удобно, конечно, так с подарками поступать, но при изобилии в доме детских игрушек оставлять заведомо ненужное совсем не хочется. В Штатах, я читала, к этому относятся проще: сразу при покупке подарка получают специальный чек, где название магазина и дата напечатаны, а цена — нет. Так что вроде бы и формальности соблюдены (оставлять на подарке цену здесь не принято так же, как и в России), и в то же время именинник может потом спокойно поступить по своему усмотрению — хоть оставить, хоть сдать. Но нам такими чеками пользоваться пока не приходилось.

Книга. В конце марта нас ожидал еще один «день рождения»: вышла новая Димина книга «XSLT 2.0 Web Development». На английском языке, в серии Чарльза Гольдфарба «Definitive XML». Наконец-то завершен давно задуманный проект, работа над которым шла, с некоторыми перерывами, весь последний год. Теперь можно было немного расслабиться и передохнуть, заняться текущими делами, почитать детям книжки, поболтаться по магазинам, посмотреть кино и наконец дописать очередную порцию этих заметок.