Заметки о Канаде

Роды по-канадски

8 марта 2003 года у нас в семье произошло долгожданное событие: родился сын Тимофей (по-английски — Timothy, а по-домашнему — просто Тимка). Подробнее о нем — на его страничке. А здесь я хочу рассказать о том, как проходят беременность и роды по-канадски. Конечно, это только частный случай неосложненных родов в отдельно взятой больнице, но некоторые обобщения из него, наверное, сделать можно. Так что, надеюсь, нижеприведенная информация будет полезна тем, кто собирается рожать в Канаде.

Беременность до 6 месяцев наблюдает обычный семейный врач. Все происходит практически так же, как в российских женских консультациях (с поправкой на приятность обстановки и доброжелательность медперсонала, конечно). При первом обращении заводится специальная карта, собирается анамнез и информация о предыдущих родах, если таковые были, берется мазок на анализ и производятся обычные измерения — вес, давление, высота матки. Из отличий — не измеряют объем таза (хотя, возможно, потому, что у меня это были третьи роды, так что его проходимость была уже подтверждена опытным путем) и не направляют к другим специалистам (в России каждая беременная в обязательном порядке должна посетить окулиста, лора и стоматолога). В дальнейшем у врача надо показываться раз в месяц для обычного осмотра.

С 30 недель наблюдение переходит к специалисту-гинекологу единственного в Галифаксе семейного медицинского центра, и на осмотры приходится уже ездить в город (40 минут в одну сторону), что несколько напряжно, особенно в самом конце беременности. Впрочем, в этом есть и свои плюсы — не нужно сидеть в одной очереди с больными детьми и гриппующими взрослыми. Осмотры с этого срока учащаются до двух раз в месяц, с 36-ти недель становятся еженедельными, а начиная с 39-й недели к обычной процедуре наружного осмотра добавляется проверка состояния шейки матки.

Беременность у меня проходила очень легко — никаких токсикозов и изменений самочувствия. До осени я вообще на нее внимания не обращала — ела, гуляла, купалась, играла в бадминтон как обычно. Только свою давнюю мечту — велосипед — и обучение Соньки катанию на коньках пока решила не реализовывать на всякий случай. А ближе к концу срока активность сама по себе из-за зимы несколько уменьшилась, но проблемы только с изжогой появились. В феврале мы еще катались с детьми на санках с горок, а с первыми оттепелями возобновили бадминтонные матчи (с поправкой на пузо, конечно, без резких прыжков и наклонов).

Анализы. Что приятно — не нужно вставать ни свет ни заря накануне очередного визита, чтобы успеть отнести в лабораторию баночку с анализом мочи: его берут непосредственно перед осмотром и тут же проверяют «лакмусовыми бумажками». Точность результата при этом, на мой взгляд, сомнительная, но показать наличие воспаления в почках он, наверное, способен. Кровь, при отсутствии несовместимости по резус-фактору, проверяют всего три раза за беременность: обширный анализ сразу после постановки на учет (группа крови, СПИД, гепатит и т.п.), «тройной тест» для определения вероятности отклонений у плода в районе 16-18 недель и проверка на диабет в 30 недель. Заодно проверяют и гемоглобин, но что интересно: как только анализ показал у меня понижение, предупреждение о нем появилось в карточке, и с тех пор врач каждый раз интересовался, принимаю ли я препараты железа, — но пересдать кровь через какое-то время, чтобы посмотреть динамику, так и не предложил.

УЗИ при нормально протекающей беременности здесь делают только один раз в районе 20 недель. Но если есть какие-то отклонения — проверяют чаще. У нас были сомнения с определением срока беременности — так врач без вопросов направила меня на дополнительное УЗИ сразу после постановки на учет. Каково же было мое удивление, когда меня пригласили прийти на обследование только через месяц! И это при том, что на маленьких сроках определить возраст плода гораздо легче, так что быстрота выполнения была для меня довольно существенна. А если что-то серьезное случится — тоже месяц ждать? Ну и ну! И ведь побыстрее платно нигде больше не сделаешь. Правда, мне уже потом знакомые подсказали — надо было в лист ожидания (waiting list) записаться: если бы кто-то отменил свой визит, можно было попасть вместо него, пораньше.

При обычном УЗИ пол ребенка сейчас не определяют, якобы из-за экономии времени врача. Просят также не фотографировать изображения на мониторе, чтобы не отвлекать врача от самого исследования. Нам тогда это было не очень важно — срок был еще небольшой, и разглядеть бы пол вряд ли удалось, но сам подход мне показался странным: все равно врач плод осматривает, так почему бы уж заодно не сказать родителям о замеченных половых признаках?

Потом все-таки выяснилось, что время ожидания здесь прямо зависит от степени серьезности ситуации. Когда позднее мой тройной анализ крови показал повышенную вероятность генетических отклонений (1:150 против «положенных» по возрасту 1:800), система сработала молниеносно: в среду пришли данные к моему врачу, в четверг она позвала меня на внеочередной визит и на нем передала приглашение в медцентр на пятницу для дополнительного обследования и, при необходимости, взятия околоплодных вод на хромосомный анализ (амниоцентез). В этот раз УЗИ делали уже на другом отделении, и оба работавших со мною врача сразу поинтересовались, хотим ли мы узнать пол ребенка, если он будет виден. Мы всей семьей дружно закивали: конечно, хотим. Но даже когда они разглядели все мальчиковые причиндалы и обсудили их между собой (мне на экране все тоже было прекрасно видно), окончательный вердикт был вынесен только после еще одного уточнения («Вы действительно хотите знать пол?»). В Питере, знаю, наоборот, надо было врачей специально просить, чтобы держали язык за зубами, если хотелось, чтобы пол ребенка оставался неожиданностью до самых родов. По счастью, никаких видимых отклонений у плода обследование не показало (понизив расчетную вероятность до 1:300), так что амниоцентез мы проводить не стали — риск выкидыша при нем был бы уже выше риска собственно заболевания. А на прощанье мы получили распечатанную с экрана фотографию моськи малыша. Вот это мне уже не очень понятно: зачем тогда запрещать в одном месте то, что поощряется в другом?

Подготовка к родам. Особого выбора у местных рожениц нет: все дороги ведут в Рим, т.е. в единственный местный крупный семейный центр IWK Grace. Правда, существует еще возможность рожать дома с сертифицированной акушеркой (midwife), но я этот вариант даже не рассматривала: слишком далеко от нас до больницы, случись какие-то осложнения — помощь может просто не успеть. В роддоме заранее выбрать врача или акушерку также не представляется возможным: роды принимает только дежурная бригада. Вот в Питере можно было и роддома с самыми разными условиями выбирать, и с конкретными врачами договариваться. В прошлый раз место для рождения Женьки мы искали долго и тщательно, и в целом остались довольны результатами. Так что о предстоящем событии, несмотря на положительные отзывы уже родивших в Галифаксе знакомых, я думала с некоторой опаской: все ли будет устроено так, как мне хочется?

Частично развеять сомнения помогла экскурсия по роддому, регулярно проводимая работниками IWK для будущих рожениц. Представьте себе огромную толпу беременных теток и их мужей (а мы еще и с обоими старшими детьми были), которая прямо в верхней одежде и обуви вваливается в одну из родильных палат и палату на послеродовом отделении. Родилки здесь индивидуальные, со своей ванной в каждой, удобно обустроенные для пережидания схваток (кровать меняет высоту и положение спинки, есть кресла и большой гимнастический мяч) и оборудованные всем необходимым для контроля состояния матери и ребенка. Ну что ж, первые впечатления — довольно приятные.

Birth plan. Вторым шагом на пути к «идеальным родам» было составление плана, интерактивные образцы которого сейчас во множестве имеются в интернете. Спохватилась я, правда, довольно поздно, где-то к 38-й неделе, и очень рада, что все же успела подготовить его до родов. Во-первых, изучение опросников дало общее представление о том, чего можно ожидать от здешних роддомов и на что обычно роженицы обращают особое внимание. Во-вторых, быстро и легко запомнились все основные английские термины, связанные с родовым процессом (для этого особенно хороши сайты с краткими словариками всех обсуждаемых понятий). Даже со свободным разговорным английским женщина может не знать всех нужных слов для такого особого случая. В-третьих, бумажная распечатка плана избавила нас от повторения одних и тех же пожеланий каждому новому врачу и акушерке. Первым делом они тщательно прочитывали весь план, уточняли какие-то места, подчеркивали мои главные требования — и потом уже знали, чего я хочу, и четко следовали этим пожеланиям.

Перехаживание. При осмотре в 39 недель врач нащупал у меня трехсантиметровое раскрытие шейки матки, а на следующий день отошла слизистая пробка, так что я стала готовиться к тому, что роды могут начаться в любой момент. Пришлось наконец уступить руль автомобиля мужу и сократить дальние поездки до минимума. Приготовленные для роддома вещи были уже собраны и помещены в багажник — чтобы ничто не могло застать нас врасплох. И потянулись противные дни ожидания... Каждое утро прислушиваешься к себе: пора? не пора? — и ничего не можешь запланировать вперед: ведь роды-то вот-вот начнутся. Но прошла 40-я неделя, пошла 41-я, потом 42-я, а дело с мертвой точки не двигалось: все те же три сантиметра и никакого намека на схватки. После недельного перехаживания врач начал предлагать стимуляцию родов, но не особенно настойчиво: выбор за вами, хотите — можем сделать прямо сейчас, а нет — так погуляйте еще. Но на всякий случай назначил дополнительное обследование ребенка (УЗИ, КТГ) на 7 марта, и, если бы я продолжала перехаживать и дальше, планировал повторять его каждые несколько дней (амбулаторно — на дородовое отделение с такой целью здесь не кладут).

Никаких отклонений это обследование не выявило, и я настроилась подождать еще несколько дней. А для себя решила, что уж 8 марта рожать мальчика точно не буду — пусть даже в Канаде этот праздник не знают, и мы сами в семье его не отмечаем, но дата эта с детства в голове засела намертво. Но, похоже, для меня это был единственный способ вызвать роды естественным путем: решить, что уж в этот-то день рассчитывать не на что — и, по закону подлости, с восьми утра почувствовать долгожданные схватки.

Схватки с самого начала пошли с очень короткими интервалами — через 4-5 минут, но сперва были довольно слабенькими (со старшими девчонками у меня была такая же картина). Заметного усиления не было, так что, несмотря на третьи роды и расстояние до IWK, я особо не торопилась. Выехали мы около двух часов дня, оставив детей дома с бабушкой (Диминой мамой, переехавшей к нам месяц назад). К этому времени интервалы сократились до трех минут, и хотя схватки по-прежнему оставались не очень болезненными, пережидать их в тряской машине в одной и той же сидячей позе было довольно неприятно. Но стоило выйти на улицу — как я опять оклемалась и почувствовала себя вполне уверенно.

В больнице мне первым делом нацепляют неснимаемый пластиковый браслет с моим именем на руку (не иначе как чтобы не потерялась) и направляют на предварительный осмотр (early labor assessment): опять анализы, давление, температура, КТГ ребенка, и, самое главное, — проверка раскрытия. Оказывается, оно уже достигло шести сантиметров, так что нас без лишних слов переводят в родильную палату (birth unit).

Свалив принесенные с собой вещи в кладовку в родильной комнате и переобувшись в тапки (вся остальная одежда так и оставалась на мне до самых родов), начинаем осматривать палату (13-й номер!) и знакомиться с акушеркой. Она первым делом читает мой план, соглашается почти со всеми пунктами (отсутствие бритья, клизмы, излишней стимуляции и т.п.) как само собой разумеющимися, но некоторые мои пожелания вызывают у нее сомнения — вроде отказа от внутривенного укола окситоцина в момент родов для облегчения выхода плаценты. Соглашаемся на компромисс: укол будет, но не в вену на руке, а совсем незаметный, в бедро, так что от главного процесса он не отвлечет. А вот два пункта плана — отказ от закапывания глаз ребенку и укола витамина К — реализовать можно, только если я подпишу соответствующие бумаги. Ну что ж — подписываю. Теперь вроде бы все ясно, наиболее важные пожелания выписаны на отдельную бумажку — и можно сконцентрироваться на главном.

За каждой роженицей наблюдает отдельная акушерка: раз в 15 минут проверяет сердечко ребенка (я не хотела терять мобильности, так что к аппарату КТГ меня больше не подключали, пользовались переносным приборчиком), каждый час измеряет температуру и давление. Работают и врачи и акушеры по расписанию, так что в семь вечера моя акушерка, проверив на прощанье раскрытие (всего 7 см — не очень-то быстро дело идет, я рассчитывала на большее...), передала меня своей сменщице, которая и вела нас уже до самых родов.

Во время схваток можно лежать или сидеть на кровати (ее высота и угол наклона спинки легко меняются), качаться на гимнастическом мяче или в кресле-качалке (правда, деревянном, без всяких подушек, жестком и неудобном), принимать ванну или просто гулять по палате или коридору родильного отделения. Можно включать свою музыку и звонить домой по бесплатному телефону прямо из палаты. Никто не ограничивает в питье или перекусах (холодный сок нам регулярно приносили сами медсестры). В целом, обстановка очень ненавязчивая, и только постоянное присутствие акушерки в последние часы перед родами несколько сковывало (наверное, можно было бы попросить ее выйти, но мне было как-то неудобно, да и она просто тихонько сидела в уголочке, не навязывая своего внимания, но охотно вступая в разговор, если у меня самой было такое желание).

Правда, схватки большого выбора действий мне не оставили: только в одной позе я переносила их более-менее спокойно — когда стояла рядом с кроватью, наклонясь вперед и опираясь на руки, а Дима делал мне массаж поясницы. Так что ни полежать толком, ни погулять в коридоре, даже в туалет-то едва успеваешь сходить — ведь каждые две минуты надо занимать привычную позицию. Выручал большой мяч — прыгание на нем верхом не вызывало неприятных ощущений (в отличие от сидения в кресле), давало отдых ногам и в то же время, по уверениям акушерки, способствовало раскрытию. Но часам к десяти вечера я уже довольно сильно устала, ноги начали предательски дрожать, так что даже просто стояние в вертикальном положении оказывалось нелегкой задачей, и я попросила акушерку еще раз проверить раскрытие. 9 сантиметров, почти все готово для родов. И тут я наконец соглашаюсь на прокол пузыря.

Через 15 минут в первый раз в палату пришла наша врач и проколола пузырь (второй и последний раз я увижу ее только во время самих родов). Воды чистые, все в порядке, и мы в нетерпении ждем обещанного усиления схваток, а акушерка все чаще спрашивает, не чувствую ли я еще желания тужиться. Поначалу никакой разницы не было, но еще минут через 20 ощущения и в самом деле несколько усилились, и акушерка предложила переходить к более решительным действиям.

Роды. Для родов кровать была быстро переделана в кресло: спинка поднята, в ногах опущена ступенька, и над всей этой конструкцией установлена специальная перекладина, чтобы можно было тужиться в вертикальном положении, держась за нее руками. По высоте она, правда, не регулируется, и при моем небольшом росте я едва дотягивалась до нее, сидя на корточках на самом краешке кресла. Пока все настраивали и примеривались, было уже не до схваток. Но вот акушерка предлагает попробовать потужиться, я начинаю — и сразу получаю добро, все идет как по маслу, акушерка едва успевает вызвать врача, и в 11 часов, за пару-тройку потуг, даже несколько неожиданно для меня, начинает прорезываться головка.

Правда, из-за начавшегося разрыва врач просит меня на время уменьшить давление, откинуться на спинку кресла и тужиться совсем несильно. В целом, поза тоже удобная, но отсутствие каких бы то ни было упоров для ног (а меня по-прежнему донимает сильная дрожь) несколько сбивает. Приходится Диме и акушерке с двух сторон придерживать ноги руками. Но вот наконец появляется головка — и мы сразу слышим детенкин крик, а за несколько потуг рождается и все тельце. Малыша тут же плюхают мне на грудь (я едва успеваю задрать футболку) и накрывают сверху пеленкой. Уф... Вот мы и родились!

Первый осмотр. Как и было обговорено с самого начала, врач ждет прекращения пульсации пуповины, после чего предлагает мне или мужу перерезать ее, но нам как-то не до этого, так что перерезает она ее сама. Акушерка только слегка поворачивает лежащего на мне ребенка, чтобы зацепить на остатке пуповины пластмассовую защелку, а я в этот момент наконец-то своими глазами убеждаюсь в мужском поле младенца. Больше его пока не тревожат. Малыш повякивает, тычась носом в грудь, акушерка меняет пеленку на чистую, а врач тем временем предлагает мне потужиться еще раз, чтобы выродить плаценту. Теперь осталось только осмотреть «поле боя» и зашить разрыв под местной анестезией. На груди у меня лежит замечательный отвлекающий фактор, так что починка проходит почти незаметно. А Дима меж тем щелкает вокруг нас фотоаппаратом, хотя из-за приглушенного света (еще одно из наших запланированных требований) снимки получаются не очень четкими, а тревожить малыша вспышкой не хочется.

Наконец врач заканчивает свои дела, накладывает приятную охлаждающую примочку на шов и уходит, а мы опять остаемся наедине с акушеркой — но теперь уже в палате на одного человечка больше. На руку мне и на ножку ребенку нацепляют браслеты с одинаковыми номерами и смешной надписью «KIRSANOVA, BABY MALE». Малыш наконец-то берет грудь и пытается сосать, акушерка готовит оборудование для осмотра младенца, но забирать ребенка не торопится. Так что мне уже самой становится интересно — когда же она наконец будет его измерять? В ответ слышу: когда вы сами позволите. Только через час после родов малыш наконец-то отваливается от груди, и мы зовем акушерку: можно. Здесь же в палате она взвешивает его на весах, потом осматривает под согревающей лампой и упаковывает в памперс и пеленки. Целиком мыть его не будут, ни здесь, ни на послеродовом отделении — так мы и приедем домой со слипшейся в волосенках кровью.

Завернутого младенца акушерка отдает папе, а мне предлагает принять ванну или душ. После родов прошло всего полтора часа — как можно при этом заводить разговор о ванне, мне не очень понятно, так что я выбираю душ, и выхожу оттуда уже вполне освежившейся. Можно двигаться на послеродовое отделение. Мы собираем вещи, я беру ребенка на руки, папа — наши сумки и куртки, акушерка — бумаги и, на всякий случай, кресло-каталку (вдруг я почувствую себя плохо), — и мы дружной компанией перемещаемся на другой этаж.

Послеродовое отделение. Обычной медицинской страховкой покрывается лежание в 4-местной послеродовой палате (ward). Одно- и двухместные номера доступны владельцам частных страховок или за не очень большую плату (120 и 105 долларов в сутки соответственно). Я выбрала отдельную палату — спокойный сон наедине с ребенком мне в первые часы после родов был важнее всего, да и выписаться все равно мы рассчитывали как можно раньше. Палаты очень удобные: в каждой своя ванная комната, большая кровать с поднимающейся спинкой и боковыми перилками (так что ребенка можно класть рядом с собой, не боясь, что он скатится на пол), прозрачный кювез для ребенка, пеленальный столик и большое кресло. В одноместной палате папа может оставаться ночевать на раскладушке. Обеды приносят в палату, кроме того, в любое время можно взять в холле легкий перекус (сок с крекерами).

В палату мы попали около часу ночи. Мне тут же принесли еду подкрепиться (бутерброды и виноград — последнее я предпочла отдать папе, дабы не рисковать ребенкиным животиком), а педиатр тем временем еще раз осмотрела малыша и, небрежно завернув его в те же пеленки, положила ко мне в кровать. Потом ночью он не раз будет высовывать из них голые холодные ручки, которые я безуспешно буду пытаться засунуть обратно, пока наконец мне это не надоест и я не переодену Тимку в нормальные взятые из дома комбезики.

И вот мы наконец одни и пытаемся уснуть после тяжелого дня. Это, правда, получается плохо — Тимка то и дело хнычет, пытаясь сосать грудь (но молозива-то там совсем мало), в палату периодически заглядывает медсестра, проверяя состояние мое и ребенка, помогая прикладывать малыша к груди, успокаивая его своим английским воркованием и удерживая непослушные ручки, которые он по внутриутробной привычке все старается засунуть в рот. А часам к семи утра роддом оживает, и голоса в коридоре будят нас окончательно.

В палату приносят завтрак (ух, наконец-то горячий чай после суток на ледяном соке!). У меня уточняют — хотела бы я выписаться в тот же день или остаться до понедельника? Конечно, хочу побыстрее. Тимку опять осматривает педиатр, долго уговаривает меня все же сделать ему укол витамина К (как они меня с ним достали! ;), и мы сходимся на компромиссе: пускай уж дают, но в жидкой форме через рот. Я звоню домой — выписка на мази, ждите звонка. Мне приносят «выписные» подарки (всякие рекламки и пробнички памперсов-мыла с купонами), в большой папке приготовлены всевозможные брошюрки по уходу за детьми и формы для регистрации младенца (их можно заполнить прямо в роддоме, а можно взять домой и отправить позже, в течение месяца) и получения государственного пособия (child tax benefit). Тимке осталось пережить последнюю неприятную процедуру — взятие крови для теста на генетические заболевания. И после обеда я звоню своим: приезжайте.

Около трех Дима с девчонками уже у меня в палате. Пока сестренки умиляются над мелким, я собираю вещи и зову медсестру: она должна сверить номера на наших браслетах и отдать бумаги с информацией о родах для семейного врача. После этого можно одеваться и запихивать малыша в автомобильное кресло. Правильность крепления опять-таки проверит медсестра. Уже в коридоре нас едва успевает поймать еще одна тетка с мешком подарочных детских книжек (и брошюрками для взрослых на тему того, как важно читать ребенку вслух с самого раннего возраста). Ну вот и все — можно ехать домой!

Дома. Как правило, после обычных родов выписывают через 24-48 часов (после кесарева — через трое суток), но для опытных повторнорожающих мам это время может быть сокращено. И, как показала практика, ничего сложного в выписке через 16 часов после родов нет: ребенок в памперсах, белье стирает машина, тарелки полощутся в посудомойке, приготовить еду на первые несколько дней можно заранее или запастись полуфабрикатами, а уборка пока подождет. Выспаться и отдохнуть после родов можно дома точно так же, как и в больничной палате с ребенком — т.е. настолько, насколько позволит постоянно просящий грудь малыш. Наибольшие трудности вызывает развлекание и кормежка старших детей, которым не так-то просто сходу перестроиться и привыкнуть к новому распределению ролей, — но здесь нам на помощь пришла бабушка.

Медики тоже не бросают новорожденного на произвол судьбы. Хотя здесь нет такой услуги, как вызов врача на дом, в понедельник с утра для осмотра-измерений к нам приезжала медсестра из специального центра поддержки матерей с младенцами, аж со своими электронными весами. В среду мы были на первом визите у своего семейного врача, в четверг опять звонила та медсестра, чтобы узнать о наших успехах и самочувствии. Ну и самим в тот центр в любое время звонить можно, если возникнут какие-то вопросы.

Пупок. Что меня очень удивило — пупочную ранку здесь вообще не обрабатывают. Как перерезали пуповину в родильном зале, так и пускают все на самотек: держите в сухости и чистоте, и все зарастет. Вот только с оставшимся на пуповине роддомовским зажимом возникли неожиданные сложности. Предполагалось, что его снимет в понедельник медсестра, но приспособления для этого у нее с собой не было. Хотели у семейного врача снять — но и там во всем офисе тоже не оказалось нужных инструментов. Ладно, говорят, пусть висит: скоро сам отвалится вместе с остатком пуповины. Это и произошло на следующий день, а ранка тут же затянулась в замечательный пупочек. С прошлыми родами, после которых тщательное закапывание пупка лекарствами в течение нескольких недель становилось чуть ли не самой главной процедурой, не сравнить ;)

Кстати, примерно такое же «попустительское» отношение тут ко швам у мамы: никакой дополнительной обработки после родов, никаких запретов на сидение или посещение туалета. Чистая вода и своевременная замена удобных мягких прокладок (плюс хороший рассасывающийся шовный материал) — вот и все «секреты» заживания.

Подводя итоги и сравнивая нынешний опыт с предыдущими родами, могу сказать: несмотря на гораздо бОльшую длительность (15 часов против 9 и 7), эти роды прошли в самой естественной и непринужденной обстановке, только с необходимым минимумом внешних воздействий и медицинского контроля, без лишней нервозности и суеты персонала. Неродной английский препятствий не создавал, и хотя в самый ответственный момент Дима на всякий случай повторял для меня команды врача по-русски, все было понятно и так. В общем, мне все очень понравилось, и если бы пришлось еще раз выбирать место для родов, я бы однозначно предпочла именно канадский роддом.

Две недели спустя. Время бежит, и мы с малышом все больше привыкаем к новой жизни. Молоко пришло на третьи сутки, и пока его более чем достаточно. Тимка есть часто и помногу, в несколько заходов, под конец чуть не лопаясь от обжорства. Уже второй подбородок успел наесть. Вот только животик его беспокоит довольно сильно: во время еды надо несколько раз и подержать вертикально, чтобы воздух срыгнуть, и на живот к себе положить, если особенно газики донимают. Спит из-за этого не очень много и недолго, а соску пока не признает, так что при просыпаниях сначала успокаивается у груди, а потом по новому кругу мается с пузом. Когда же настроение хорошее — любит полежать и посмотреть на мир вокруг, уже с первой недели спокойно бодрствуя иногда по часу кряду. Гуляет пока на руках. Купаться не любит, как и вообще не любит лежать голышом и переодеваться. На 11-й день начал вести светскую жизнь — в первый раз выбрался в наш детский клуб, чтобы услышать кучу комплиментов от окрестных мамаш. Вот так и живем.